Читать «Новый Мир ( № 1 2000)» онлайн - страница 22

Илья стоял перед ним неподвижно и долго. В нескольких метрах за его спиной терпеливо дожидались двое: пожилой сухощавый прапорщик в блестящих хромовых сапогах и большой розовощекий доктор с пышной шевелюрой.

Глянув на висящую на перевязи забинтованную руку Ильи, прапорщик спросил доктора свистящим шепотом:

— А чего у него с рукой?

— Бандитская пуля, — пошутил доктор, но прапорщик, кажется, не понял, что это шутка.

— А ведь все равно поехал, — прошептал он с уважением.

— За те деньги, что его мамаша отвалила, мы б ему на дом привезли, — снова пошутил доктор.

Прапорщик не успел понять, шутка это или нет, как вдруг неожиданно отчетливо и громко Илья произнес странное, загадочное слово:

— НОК!

Прапорщик и доктор вздрогнули и удивленно переглянулись. Илья был по–прежнему неподвижен. Кажется, то слово вырвалось у него само по себе, возможно, он его даже не услышал.

— Что такое “НОК”? — спросил шепотом прапорщик.

Доктор задумался.

— Национальный олимпийский комитет? — сам расшифровал прапорщик.

— “НОК–5” — есть такое лекарство, его почечники пьют, — высказал свою версию доктор.

— Он сказал просто “НОК”, а не “НОК–5”, — не согласился прапорщик. — НОК — это Национальный олимпийский комитет...

Они так расшумелись, что Илья резко обернулся и глянул через плечо возмущенно и грозно. Прапорщик и доктор смутились и даже немного испугались. Прапорщик растянул в притворной улыбке тонкие бесцветные губы, обнажая два ряда мелких, прокуренных до черноты зубов, и подбодрил:

— Да вы стойте, стойте. Тут у нас недавно делегация магаданских комсомольцев была, тоже вот так же стояли...

Но Илья не слышал. Он продолжал всматриваться в неподвижное лицо вождя, и из его глаз выкатились две большие прозрачные слезы.

 

Глава восьмая

У КАЖДОГО КОММУНИСТА ДОЛЖЕН БЫТЬ СВОЙ СУНДУЧОК

 

1

— Мама, я коммунист, — решительно объяснил Илья.

Дело происходило на кухне, где Галина Васильевна варила вместе с прислугой варенье. Было жарко, шумно, весело, Галина Васильевна, в нарядном переднике с оборками, раскраснелась, к ее вспотевшему лбу прилипла кокетливая курчавая прядка.

— Коммунист? — спросила она, держа в руке длинную деревянную ложку. — Коммунист — и больше ничего? Правда ничего? Посмотри мне в глаза.

Илья прямо посмотрел в глаза матери.

Галина Васильевна с облегчением улыбнулась:

— Что же ты сразу не сказал? Мы с отцом что только не передумали. Так вот почему Мавзолей? “И Ленин отвечает. На все вопросы отвечает Ленин”? Да. Я не ошиблась? Ну что ж — и мы были коммунистами... И я, и папа... А уж про дедушку и говорить нечего!

Она подула на ложечку и дала попробовать варенье сыну:

— Угу?

— Угу, — оценил Илья.

— Снимаем и охлаждаем! — скомандовала Галина Васильевна прислуге и вновь стала смотреть на сына. Глаза ее при этом радостно и загадочно светились.

— А ты знаешь, что у каждого коммуниста должен быть свой сундучок?

— Что? — не понял Илья.

— У каждого коммуниста должен быть свой сундучок! — весело воскликнула Галина Васильевна. — Так твой дедушка говорил перед самой смертью. Но где же он должен быть?