Читать «Трагедия казачества. Война и судьбы-3» онлайн - страница 9

От дождя и мокрого снега осела брезентовая крыша фургона. Все намокло. Мария сидела в воде, на руках держала самых младших. А муж — то позади колонны, то где-то впереди. Иногда он все-таки выбирал время и несколько минут ехал рядом с подводой, в которой находилась его семья. Но однажды, когда Петр в очередной раз ускакал на своей гнедой кобыле — еще до выступления из Олессо Алферов собственноручно подковал своих лошадей, в том числе и верховую, — Мария из-под осевшего брезента расслышала тяжелый шаг воинского подразделения, обгоняющего подводу. Удивило то, что шли в ногу. В подводах смолкали разговоры. Даже голоса казаков, успокаивающих лошадей, и те попритихли. Мария собралась было спросить у генерала Дьяконова, шедшего у передка их подводы: «Кто это?». Но тут послышался голос мужа:

— Передать по цепи юнкеров…

И она вздохнула с облегчением: «Слава Богу!» Колонну взяли под охрану юнкера. Их любили.

Алферов неоднократно предлагал генералу Дьяконову хотя бы немного передохнуть в подводе, но старый генерал всякий раз отказывался. Как же! Когда-то через этот перевал вел своих донских чудо-богатырей Суворов! А он, Дьяконов, прежде всего — казак! И только потом — казачий генерал. И он всю дорогу шел вместе с безлошадными. В густой цепочке рядовых высверкивали шитые золотом генеральские погоны.

Обычно звук выстрела в горах разносится далеко и гулко. Этого выстрела никто не услышал. Партизанский снайпер, наверное, до конца дней своих будет рассказывать внукам, как он метко «снял» генерала. Он станет рассказывать, что генерал был молод, шагал легко, что на груди его искрились яркой эмалью и золотом высшие офицерские ордена, а не солдатские Георгии…

— Хочу только одного — стать на отеческую землю обеими ногами, — признался он как-то Марии еще в Олессо.

Это был единственный выстрел с гор за все время перехода через Альпы. Выстрел после окончания войны.

Спускаться с Альп среди ночи было опасно, и, не распрягая лошадей перед спуском с перевала, колонна остановилась. Проснулись поутру — холодина, вокруг чистый белый снег. Начали осторожно спускаться в зеленеющую внизу долину. К этому времени уже знали — война окончена. И радовались, что успели попасть в американскую зону оккупации. И не знали, что еще вчера вечером американцы снялись и ушли из-под Лиенца.

Мария вместе с детским врачом вошла в первый же дом у дороги. В течение последних суток не было возможности перепеленать Леночку. Когда развернула пеленки, увидела: у четырехмесячной дочери на пальчиках ног выступили капельки крови.

По мосту через Драву лошадей переводили под уздцы. Река ревела, заглушая человеческие голоса. Мост качало. Под ним вскипали водовороты. Лошади шарахались. Петр не разрешил своей семье покинуть подводу — обезумевшие лошади могли затоптать детей. Он сам провел лошадей через мост, успокаивая и оглаживая их.

И снова встали по отдельным округам. Кубанцы, донцы, терцы… У подножья гор зеленые луга. Среди одного из таких лугов, у огромного сарая, остановились донцы. Но и сюда доносился рев осатаневшей реки. К вечеру появились английские мотоциклисты и танкетки. Они беспрерывно шастали по дорогам, будто здесь не было ни казачьих соединений, ни Стана.