Читать «Трагедия казачества. Война и судьбы-3» онлайн - страница 133

Некоторые при этом добавляют: «И как вы там, плясали или плакали?»

В первые дни мая наш корпус, пробившись из Хорватии, продолжал двигаться уже по территории Австрии, по ее узким горным дорогам, стремясь поскорее выйти на контакт с англичанами. Наша колонна продолжала свой путь в том же составе, то есть бригадой Кононова, и в том же порядке — наш 8-й Пластунский сразу за разведдивизионом. Самого. Кононова так никто и не видел, и мы так и не знали, кто же командует нашей бригадой.

Несмотря на неясности (это для нас, рядовых) с командованием, бригада идет. Идет и идет. А время течет совершенно независимо от нас, и дат мы никаких не ведаем. 1 мая — мой день рождения, мне ровно двадцать, а я этого события не заметил. Вот как бывает.

Идем. Далеко впереди что-то забелело — обычный небольшой австрийский городок, зажатый между зелеными горами. И стрельба, все сильнее и сильнее. Обозы стали.

Бежит эскадронный командир сотник Сапрыкин. «Эскадрон, становись!» Ясно — что-то серьезное, разведдивизиону не справиться, работа для нас, пластунов. Каску на голову, гранаты за пояс, и скорым шагом вперед, туда, где стрельба. Идем, почти бежим, по улице. Слева — в ряд одноэтажные каменные дома на высоких цоколях, дворы отделены от улицы заборами из стальных решеток, тоже на каменном цоколе. Все — чинно, и культурно. Жить бы да жить. Если бы не стреляли. А стрельба все жарче и жарче, уже и минометы зачавкали. Навстречу мимо нас прошло двое раненых.

А вот уже и над нами свистнули первые. Команда, и взвод разделяется на две части, забегаем во дворы, пули по наши души сыпанули прямо дождем, рикошетят от стен дома и цоколя забора. Ложимся за полосой из высоких кустов наподобие нашей сирени, открываем огонь. Густая листва у этих растений начинается прямо от земли, противника не видим, куда стрелять, не знаем, но стреляем, это на войне частенько, бывает. Если бы на войне все пули и снаряды попадали в цель, давно бы и человечество прекратило свое существование.

Вдруг слышу: «Юра! Юра!» Оглядываюсь, гляжу: Митя стоит на высоком крыльце и машет мне рукой, дескать, давай сюда. Двумя громадными прыжками добираюсь до крыльца, взбегаю по ступеням. Место от стрельбы закрытое, стоять можно.

— Ты чего, Митя?

— А пошли, посмотришь!

— В доме кто есть?

— Пусто.

С оружием наготове входим в дом, Митя впереди, я за ним. Заходим в кухню, подходим к окну,

О, Господи! Вот они, голубчики. Вдоль дома, вплотную к нему, полоса какого-то кустарника, невысокого, похожего на смородину, а дальше широкая зеленая лужайка, полого спускающаяся куда-то дальше, где, по-видимому, речка (так это потом и оказалось), а за ней круто подымается склон горы, поросший старым, густым и совершенно не просматриваемым лесом.

А по лужайке, туда, вниз не спеша, отходит цепь титовцев человек в сорок, они абсолютно не торопятся, и наш огонь их ничуть не беспокоит. Они хорошо вооружены, быстро подсчитываю: два ручных пулемета, с десяток автоматов разных, остальные — с винтовками. И все это непрерывно лупит по тем самым кустам, где залегли наши. Не было бы беды.