Читать «Трагедия казачества. Война и судьбы-3» онлайн - страница 122

Идем вместе, вниз и вниз. Вот и горы кончаются, впереди равнина, запаханная, засеянная. Где-то вдали видны уходящие наши обозы, а право виднеются дома, это город Джюрджевац, который мы так и не увидели, не пришлось проходить через него.

16. БЕДА. КОПРИВНИЦА

Чтобы произошло сражение, нужно проделать марш и занять позиции. Это мы и сделали. Ночью сделали марш, а утром заняли позиции перед городом Копривница.

Окопы полного профиля, стрелковые ячейки, пулеметные огневые точки, хорошо продуманные ходы сообщения — все, как всегда, прекрасно. Есть один большой плюс и один большой минус. Плюс — наши окопы расположены почти везде на склоне, который, видимо, является древним берегом речной террасы, а перед этим склоном гладкая равнина, хорошо просматриваемая на километр, а то и на два. Только в одном месте, а именно против участка нашего взвода, находится группа обыкновенных сельских домов, ближайший из которых от нас всего метров четыреста. Минус — в том, что наши окопы на почти голом склоне, только редко где небольшие кустики. То есть, замаскировать нашу позицию невозможно. Мы противника хорошо видим, но и они нас тоже.

Осматриваемся, размещаемся, запасаемся сеном, разобрав пару копешек. Кто его знает, сколько времени нам придется здесь держаться. Вообще, если титовцы вздумают атаковать нас прямо в лоб, то мы продержимся на этой позиции хоть целый год. Тем более, что нам опять подбросили для усиления пулемет, на этот раз ШКАС, авиационный, с длинным стволом, на стальной треноге.

Видим, как из соседнего эскадрона проходит к домам группа казаков и скоро возвращается, разведка. В домах никого нет.

Все бы хорошо, да не очень. Наша оборона слишком растянута, расстояние между взводами метров по 100–200. Если противник быстро это обнаружит, нам придется туго.

Утром начинаем замечать среди домов и садов некоторое шевеление. Значит, нам надо в своих окопах замереть и замолкнуть. Видно, это у нас получилось, потому что где-то в середине дня видим такую картину: из-за крайнего дома выходят три человека и направляются в нашу сторону. Идут цепочкой, метрах в десяти друг от друга, медленно, неторопливо. Это обыкновенный прием у титовцев. Это означает, что позицию нашу они видят, а нас не видят. Подходят близко, метров полтораста, уже различаем: впереди идет высокий боец в английской куртке хаки и в домотканых штанах. Наверно, и в лаптях, но нам этого не видно.

В соседнем слева эскадроне у кого-то не выдерживают нервы: длинная пулеметная очередь, те скрываются в траве, и мы их больше не видим. Они получили то, что хотели: теперь они знают, что позиция занята казаками.

Начинается обычная стрельба с обеих сторон. Опять точно по Лермонтову, «что толку в этакой безделке»… Но все стреляют, хотя куда именно надо стрелять, никто толком не знает.

Следующий день начался точно такой же вялой перестрелкой безо всякого толка для обеих сторон. С середины дня титовцы усилились: у них появились минометы. Установлены они были за ближайшим к нам домом, и нам постоянно приходится наблюдать такую картину: выпустив мины, двое или трое титовцев выходят из-за дома и, стоя во весь рост, наблюдают, куда же эти мины летят. Ну, раз, ну, два, и это уже начинает надоедать, и я с разрешения и одобрения пулеметчиков выпустил по той хвастливой троице длинную очередь. Предполагая, что с такого большого расстояния шансов поразить их у меня мало, я так направил ствол пулемета, чтобы задеть кирпичную стену дома, а это — свист, треск, рикошет пуль, осколки кирпича, одним словом, какофония, которая никому понравиться не может. Так и произошло. Попасть я не попал, но эта троица зайцами рванулась за угол и больше не показывалась. Так что, корректировать огонь приходилось теперь или помаленечку, выглядывая из-за угла, или же лежа на чердаке, где на крыше уже не осталось ни единой черепицы.