Читать «Трагедия казачества. Война и судьбы-4» онлайн - страница 97

Михаил Таратухин

ЛИЕНЦ

Меж гор высоких узкая долина,

В той долине узкой быстрая река.

И волной гремучей с бешеною силой,

Будто вырываясь, бьет о берега.

От времен глубоких грустная картина.

О долине этой разнеслась молва —

По преданьям дедов память сохранилась

И долиной Смерти названа она.

Были в ней французы, были итальянцы,

Проходили русские в прошлые года.

И долина эта — записано в святцы —

Двести тысяч жизней в недра приняла

И с тех пор свирепо, ревом заглушая,

Ищет новой жертвы быстрая река.

Горные вершины, тайну сохраняя,

По своим ущельям эхо разнося.

Посмотри на запад — горная преграда,

И долине будто подошел конец;

Смертная долина, пути разветвляя,

Населила скромный городок Лиенц.

Суждено историей повторить трагедию

И горам высоким эхо сохранить,

И волной кипучею с силою свирепою,

За своим теченьем трупы укатить.

* * *

Что это там движется длинными колоннами,

Черной вереницею опускаясь с гор.

Вот подходят ближе, впереди их конные

И колонны длинные со множеством знамен.

Бурки на них черные, башлыки различные

И на шапках видны алые верхи.

Вот едут е лампасами, шпоры серебристые,

С-под фуражек вьются русые чубы.

Лица их веселые, видно, духом сильные,

Против солнца блещут острые клинки;

Песни льются звучные, эхо заунывное —

Это из Италии едут казаки.

А за ними женщины, старики, старухи,

Многие младенцев держат на руках;

Все они — изгнанники родины разрушенной,

Были они в ссылках, были в Соловках.

Не за преступления, ими не творимые,

И не за разгулы на родной земле,

А за их же счастье, ими сотворенное,

Их возненавидели в Московском Кремле.

Посредине, сгорбившись, голову повесив,

Дряхлый, седоусый, потускневший взор,

Потерявший силу и в лице невесел

Ехал на машине генерал Краснов.

Почему все веселы, генерал не весел,

Или он несчастье впереди видал?

Он объединениям всем противоречил,

А с разгромом немцев силу потерял.

* * *

Помнят они зимы — лютые, холодные,

Как из дома выгнали в тридцатом году

И на север вывезли семьи их голодные,

Бросив произвольно в снежную пургу.

Многие погибли, не вытерпев холод,

Много умирало там и от цинги,

Многих в могилу загнал лютый голод,

Мало их, случайно жизни сберегли.

А друзья, родные — дома оставались,

И с больной душою вспоминали их,

И проклятой властью тоже презирались

За богатых в прошлом, за своих родных.

Всем оставшим дома жизни не давали,

Много переслушать им пришлось угроз,

И террор жестокий всех пойти заставил

На вечное рабство в проклятый колхоз.

Много лет в неволе гнули спину люди,

Вдруг по всей России прокатился гром,

Из Кремля кричали: «Братья, сестры, други,

Выходите строем на борьбу с врагом…

Наш покой нарушен с запада ордою,

Немец наступает нас поработить,

Палку и концлагерь он несет с собою,

Мы несчастны будем, как он победит…»

Но совсем другая мысль у всех мелькнула:

«Врете вы, злодеи, вам пришел конец».

А на самом деле мысль их обманула,

К ним пришел не лучше Сталина делец.

Пол-России сдалось, в Кремле суматоха:

«Одевай погоны, открывай церква,

Подымай Суворова и смотрите в оба,

Чтобы нам удалось обмануть раба.