Читать «Трагедия казачества. Война и судьбы-4» онлайн - страница 167

В ходе беседы я заметил, как один из юнкеров сырой тряпкой вытирал свои высокие кавалерийские сапоги, от чего они не выглядели привлекательнее. Я предложил ему мою полученную на Рождество обувную мазь.

Нужно было видеть радость на его лице. Сапоги скоро заблестели темным лоском, что вызвало цепную реакцию. Другой юнкер попросил «занять» ему мази. Затем третий… Когда банка вернулась ко мне, я пожалел, что не почистил свои сапоги перед отъездом из Берлина. Самой мази мне не было жалко.

Разговоры продолжались до отбоя. Отбой! Все разошлись по своим местам. Я мог передохнуть. Утомление от трехдневной езды давало себя знать. Завтра же экзамены. Я уже расспросил о них юнкеров и не боялся. После них я должен идти к генералу Соломахину, к которому у меня было письмо от полковника Иноземцева. Нужно быть в форме.

Несмотря на усталость, засыпал я со счастливой улыбкой. Я снова встретил маму. Я был принят в семью. В боевую семью. Я был дома.

«МАРШ ВПЕРЕД!.. ДРУЗЬЯ, В ПОХОД!..»

На следующее утро после моего прибытия в Юнкерское училище, выспавшись и приведя себя в порядок, я разыскал дежурного офицера, войскового старшину Третьякова, и он представил меня экзаменаторам, которые уже были осведомлены им о моем прибытии.

Экзаменационная комната находилась на первом этаже школы, в которой были размещены две сотни училища.

Сдавал я экзамены по двум предметам: русской истории и математике. Экзамен принимали два пожилых военных чиновника (их серебряные погоны с просветом и звездочками были уже офицерские), учителя по профессии.

Я не помню, какие вопросы мне были заданы по истории. В ней я всегда был силен, много читал еще дома, и мои знания в этой области были обширнее программы, которую проходили в советской средней школе.

Зато совершенно отчетливо помню, что экзаменатор-математик спросил меня о биноме Ньютона.

Признаюсь честно, что судьба не одарила меня особыми математическими способностями, что было с ее стороны совсем некрасиво.

Отец был превосходный бухгалтер. По материнской линии все мои двоюродные братья были на дружеской ноге с математикой. Особенно Вася Розанов, сын тети Лиды и дяди Сени, — студент харьковского электротехнического института (уже в студенческие годы отмеченный в местной прессе, как талантливый изобретатель) и неплохой поэт. Иногда он решал для меня трудные задачи по алгебре и тригонометрии, что приводило в полное замешательство преподавательницу математики в восьмом классе, знавшую меня по предыдущим классам, как бесталанного «троечника». Сначала она не поверила, что эти задачи я решил сам. Но когда в третий раз оказалось, что только столпы математики в нашем классе и я, «недостойный», сумели решить все задачи (я даже объяснил их на доске перед всем классом), она воскликнула, вся красная от негодования: «Ребята, как вам не стыдно! Даже Круговой решает эти задачи, а вы не можете!»