Читать «Машинисты (авторский борник)» онлайн - страница 144

Жаринов, казалось, хотел еще что-то сказать, но растрогался, крепко пожав Богданову руку, добавил:

— Не подведи, Дима! Счастливого тебе пути и счастливой жизни!

Машина плавно тронулась и направилась на станцию, к поезду, где железнодорожники собрались на митинг. Александр Иванович провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. Потом медленно пошел к себе. В тот день ему предстояло обеспечить локомотивами еще более тридцати поездов.

1976 г.

ГЕРОИ ТАШКЕНТСКОЙ БИТВЫ

Я видел людей Среднеазиатской железной дороги в дни гигантского стихийного бедствия. Они показали себя боевым коллективом, способным справиться с задачами немыслимой трудности в критический момент жизни всей дороги.

Это было десять лет назад, о чем тогда я и написал. Они верили: вместо палаточных городков вырастут грандиозные архитектурные ансамбли, город станет краше, чем был. Об их подвигах, об их вере я и писал.

Все, о чем в те трагические дни можно было писать лишь «будет», сегодня — есть! Преданы забвению палаточные городки. В полной мере проявили свой талант архитекторы. Новое здание управления дороги, точно водяной стеной, ограждено с фасада фонтанами. Не осталось и признаков бушевавшей стихии. Но история подвига ташкентцев — во время землетрясения никогда не уйдет в прошлое и не забудется. На это истории и сегодня воспитывается стотысячный коллектив Среднеазиатской дороги, вся армия железнодорожников страны, миллионы советских людей.

Вот эта история, написанная в дни землетрясения ровно десять лет назад.

…Я слышал много сказок о Ташкенте. О японцах, которые привезли туда рыбок. Волшебных рыбок, предсказывающих землетрясение. Это добрая сказка: беспокоиться больше не о чем, хорошие рыбки заранее обо всем предупредят.

А вот злые сказки: с каждым толчком к поверхности приближается вулкан, с каждым толчком под Ташкентом обваливается почва, уже почти ничего не осталось.

Есть еще страшнее сказки. Но чем страшнее, тем интереснее. На то они и сказки.

Ученые объяснили существо процессов под Ташкентом, идущих на затухание. Попросили не верить сказкам: «Никакая гора не вылезет, никаких провалов не будет, вулкан не возникнет». Но бог с ними, со сказками, хватает и того, что было в действительности.

Землетрясение — это миг. В Ташкенте в этот миг сработало пятьдесят миллиардов киловатт. Это мощность двенадцати тысяч Братских ГЭС. Такие выводы сделали ученые. Когда происходит землетрясение, люди не занимаются теорией. Они видят и слышат, как все получается на практике. Трещат и рушатся дома, колеблется почва, горбятся, как ползущая гусеница, поезда, гудит земля, озаряемая багровым светом. И им это страшно. Страшно, потому что они люди.

Ташкентцам обидно, когда говорят или пишут, что ко всему они привыкли, и, конечно, им не страшно, и веселье бьет чуть ли не через край, и город будет еще краше, и остается лишь добавить: как все-таки хорошо, что было землетрясение.