Читать «Вот люди» онлайн - страница 63

Разговаривать нам было трудно, но мы говорили. Происходило это так: если, например, японец хотел что-либо сказать мне, он обращался к Жаме на английском языке, тот переводил немцу на французский, а Штертценбах мне — на своём родном. Случилось так, что нам вчетвером пришлось совершить большую поездку по стране. Мы так привыкли к этому оригинальному способу общения, что почти не испытывали затруднений. К слову говоря, в этой поездке все четверо обратили внимание на интересную деталь. В какой бы группе людей мы ни оказывались — среди докеров, крестьян или сборщиков кофе, — советскому человеку неизменно уделялось наибольшее внимание. У советского человека искали кубинцы и поддержки в споре и подтверждения правильности своих взглядов.

Но вернемся на площадь Хосе Марти. Здесь шли пехота, артиллерия, танки. Была и знакомая техника и такая, какую мне не доводилось видеть. Жаме показал на какое-то орудие и спросил:

— Это советское?

Я ответил, что не знаю. И действительно не знал. Было только ясно, что это внушительно.

Мы видели на параде и ракеты. Большие и страшные. Страшные для врагов. Кубинцев и их друзей ракеты радовали.

Потом парад окончился, и магистраль опустела. На трибунах, где мы находились, появился Че Гевара. Он приветствовал гостей. Остановился возле группы советских людей и, протягивая руки, сказал:

— Драстье! — Он улыбался искренне и радостно. Так здороваются близкие.

К микрофону подошла женщина, и над площадью раздался её голос:

— Товарищи милисиано, пропустите народ ближе к трибуне, будет говорить Фидель.

Будто волны хлынули на только что опустевшую магистраль. Вперед устремилось много тысяч людей. Не было ни рядов, ни колонн. Казалось, мог произойти несчастный случай. Но ничего плохого не случилось. Просто на огромной территории не осталось и метра свободной площади.

На трибуну поднялся Фидель Кастро. Говорить он начал не скоро. Сотни тысяч кричали «Фидель!» и какие-то слова приветствий. Улучив момент, Фидель, наклонившись к самому микрофону, крикнул:

— Товарищи!

И настала вдруг тишина, точно на огромном пространстве никого, кроме самого оратора, не было. Он обратился к рабочим, крестьянам, интеллигенции.

— Американские империалисты, — продолжал он, — заявляют, будто я сгоняю вас сюда силой…

Дальше он уже ничего не мог сказать. Люди свистели, кричали, проклинали. Гудела площадь от гнева. Это была бурлящая ненависть к врагам, и вырвалась она из груди народа, как извержение вулкана.

Интересная деталь: во время карибского кризиса в Гаване и других городах мгновенно возникли большие очереди. Не за хлебом или мылом. За оружием. Как невиданное оскорбление, воспринимали глубокие старики и юнцы отказ в оружии и добывали его всеми правдами и неправдами.

Фидель Кастро продолжал свою речь. Он говорил так выразительно, от всей души и всей душой, что, казалось, можно обойтись без переводчика.