Читать «Игра против всех» онлайн - страница 73
Павел Шестаков
— Точно так.
— Однако признавали, что он заходил в ваш подъезд?
— Было такое. Но не «признавал» я, а сам упомянул.
Устинов потянулся к графину:
— Водички позволите?
— Пожалуйста.
Он налил полстакана, выпил всю, налил еще немного:
— Не слишком ли крепко вы за меня взялись?
— Против вас существуют серьезные улики.
— Мне бы хотелось со свидетелями вашими повидаться.
— Вы имеете на это право. А теперь скажите все-таки, зачем вы приходили к Зайцеву.
— В воскресенье?
— Да, в протоколе с ваших слов записано — в воскресенье.
— Не хотелось бы мне говорить… — Устинов произнес это раздумчиво, словно самому себе. — Поверьте, никакого отношения ко всем вашим преступлениям мой визит не имел. Да и будь я преступником, разве б не придумал что-нибудь убедительное?
Игорь надавил на перо:
— Удивительный вы человек! Признаете то, что может вам повредить, а то, что помочь может, не признаете. Ведь признали ж вы, что мундштук ваш, — признали. Что забыли его у Зайцева — признали. Что пленку брали — признали. Это ж все против вас свидетельствует. Так скажите что-нибудь в защиту! Опровергните эти факты!
— Как я могу опровергнуть то, что было? Все, что вы назвали, было. Спорить не могу.
«Кто же он, черт возьми? Тупица? Честный человек? Опытнейший преступник?»
— Хорошо! Не говорите. Поговорим о другом. Вы помните тот день, когда приемник, стоявший у вас в бухгалтерии, вынесли из института?
Устинов наморщил лоб:
— И приемник, значит, участвует?
— Участвует!
— Что ж… И здесь признать придется Приемничек я использовал.
— Как — вы? Он же принадлежит Зайцеву?
— Ему.
— И Зайцев забрал его?
— По моей просьбе.
Ответ прозвучал просто и бесхитростно. Именно бесхитростно. Это ощущение Игорь испытывал, глядя в широко открытые, какие-то ласковые голубые глаза Устинова, в которых он постоянно улавливал что-то стариковски спокойное, и — Мазин боялся назвать это слово — стариковски-мудрое. Казалось, все, что говорит Игорь, совсем не пугает бухгалтера, лишь слегка интересует его, потому что знает он нечто гораздо более важное, по сравнению с чем разговор их ерунда, и Устинов поддерживает его потому только, что приходится поддерживать, чтобы помочь Мазину, и он сожалеет, что не может помочь так, чтобы Мазин сразу во всем разобрался.
— Приемничек я использовал по случаю дня рождения. Друзей пригласил. Хотя и немолод, конечно, но, сами знаете, без музыки тоже несподручно. А у меня пластинки есть…
Он замолчал, ожидая очередного вопроса.
Игорь выложил на стол последнюю карту, не надеясь уже, что она сыграет:
— Зайцев уверял, что приемник сломан и давно не работал.
Карта действительно была побита.
— Верно Вадик сказал. Ловил музыку он плохо. Но с проигрывателем тянул. А мне джазы и не нужны. У меня все старинные песни, русские.
Игорь чувствовал, что Устинов говорит правду. Опять правду? А где же ложь? Неужели же он, Мазин, просто беспомощный мальчишка перед этим невозмутимым стариком?