Читать «Суть времени. Цикл передач. № 31-41» онлайн - страница 99

Вот внутри этого знаком надежды (для меня лично) является поразительное количество людей молодых и достаточно энергичных, тяготеющих к сложному, прорывающихся к сложному, требующих именно сложности, чувствующих, что «простота хуже воровства» и реагирующих на эту сложность не высоколобо-холодно, а тотально, чувственно — всеми собой.

В принципе это и есть уникальная способность русской культуры, которая должна была быть уничтожена в ходе регресса и погрома, осуществлённого по отношению ко всему идеальному Горбачёвым и Ельциным. В ходе всех этих страшных перипетий это должно было быть уничтожено. Причём, те, кто это уничтожали, заложили в модель уничтожения 1000 %-ю надёжность. Они прокатали это катком не один раз, а 10 или 100, для того, чтобы никогда ничего здесь больше не возникло. И нельзя сказать, что они были бездарны, не были тонки или действовали неграмотно. Всё они делали грамотно. Ничего тут не должно было остаться. А оно есть. И его много.

Я никогда не буду хаять Европу, западный мир, — это очень модное в почвенной среде и абсолютно, с моей точки зрения, бессмысленное занятие. В Европе есть много хорошего и интересного. Она отрегулирована. Она поставлена в некоторые, пусть холодные, но весьма небессмысленные рамки. А здесь этих рамок нет. Здесь беспредел носит циничный и отвратительный, и очень вульгарно-пошлый характер. Всё так.

И в этом смысле здесь хуже, чем в Европе.

Но в Европе при всех её плюсах есть один фантастический минус, который опять-таки феноменологически выносит Европе смертный приговор при том, что она инерционно всё ещё хороша. И она инерционно-то вроде бы движется по правильной траектории. Европа в том смысле, о котором я говорю, она мертва. Всё хорошо. Всё отлажено. Всё чётко. Всё отрегулировано.

И нельзя говорить, что это мелочи. Тьфу — наладить. Тьфу — отрегулировать. Столетия ушли на то, чтобы наладить, отрегулировать, построить этот механизм. Он очень силён. Не надо сбрасывать Европу со счетов.

Всё так, но количество людей, которые страстно, всем своим нутром, всей силой мозга и души рвутся к чему-то сложному, необычному, загадочному, выходящему за рамки существующих нормативов — хотят этого, требуют этого, жить без этого не могут — количество таких людей в Европе ничтожно мало. И каждый, кто там был, работал, наблюдал всё это, вёл соответствующие диалоги в разных интеллектуальных или культурных средах — каждый понимает, что это так.

В метафизическом воздухе современной Европы разлита скука, безразличие и отсутствие последней и окончательной страсти к сложному, к тому, что выходит за рамки и пределы.

Нет этого. Нет для этого главного — того, без чего ничто не может существовать. Нет для этого человеческого материала. Людей нет в достаточном количестве, наделённых теми качествами, которые я только что тут назвал. Всё остальное хорошо. А этого нет. И это смертный приговор.

При том, что, подчёркиваю, Европу никоим образом нельзя скидывать со счетов, она сильна, она ещё будет двигаться. Но в метафизическом, а потом и политическом смысле — это для неё смертный приговор. Эти люди ничего не могут. Они будут хорошо двигаться по инерции. По инерции они зайдут в тупик, а дальше из тупика они не выйдут, потому что они не изменятся. У них нет «изменялки» — этой способности кипеть, тянуться, рваться к чему-то сложному, нетривиальному, необычному, несущему в себе, если не последнюю и главную весть, то хотя бы надежду на какую-то подобную весть.