Читать «Суть времени. Цикл передач. № 31-41» онлайн - страница 96

Модерн рухнул в бездну декаданса, в то, что потом и стало постмодерном.

Поскольку светского человека никуда деть невозможно, то весь вопрос не в том, чтобы воевать против светского человека, а в том, чтобы воевать за него, противопоставив человека светского и метафизического — и человеку светскому и лишённому метафизики.

Человек светский и лишённый метафизики — дитя модерна.

Человек светский, имеющий метафизику, — это уже не модерн.

Если наука преобразует самоё себя, оставаясь, разумеется, при этом наукой, если она вернёт себе синтетическую силу и сохранит при этом гносеологический потенциал, — вот такая новая наука начнёт процесс нового культуротворчества.

На сегодня очень слабыми и компрометирующими эту идею симптомами чего-то подобного является научная фантастика и всё прочее. Это жалкий лепет по отношению к тому, что должно быть в случае, если наука действительно всерьёз собирается обрести новую силу, свою метафизику, свою мистерию, свою полноту.

В этом качестве наука преодолеет эту дифференциацию на «истинное», которое не может быть «прекрасным» и «добрым»; на «доброе», которое не обязано быть «истинным» и «прекрасным»; и на «прекрасное», которое не обязано быть «истинным» и «добрым». Возникнет новый синтез.

Об этом синтезе мечтали всегда. Никогда наука внутри себя не теряла надежду на другую ипостась — на ту ипостась, которая вернёт ей синтетическую силу.

Но сейчас возникает новая возможность для всего этого.

Если в донаучном начале существовал миф, внутри которого как раз осуществлялся синтез прекрасного, справедливого и истинного, то потом всё это разошлось. И, возможно, сейчас оно сойдётся снова в новой точке, в точке новой научности. Вот тогда здесь возникнут новые шансы для человечества. В противном случае всё скатится к мифу, а значит к фашизму.

Вопрос не в том, чтобы скатиться сюда, вопрос в том, чтобы подняться в это новое качество. Если в это качество удастся подняться, то в ядре нового проекта будет находиться именно тот Сверхмодерн, который будет основан на метафизически обусловленной науке — на науке сверхнового времени. Тогда четвёртый проект возможен. Ибо сила проекта не в том, что он предлагает человечеству некие ответы на его — человечества — обычные вопросы. Ответы на обычные вопросы предлагают программы, концепции, теории, учения. Проект предлагает другое. Проект предлагает один-единственный ответ на какой-то супервызов, на какое-то суперобстоятельство. Он действительно меняет кардинально взгляд на всё сразу. И вот в этой своей новизне он начинает пересборку модели мира, пересборку человека, пересборку всего на свете.

В этом смысле постмодерн говорит о том, что всё это просто не нужно. И этого не может быть — он отказывается от метафизики, отказывается от подлинности, отказывается от человека, от всего.

Контрмодерн пытается вернуть человека к религии, причём, к религии, лишённой гуманистического потенциала.

Модерн цепляется за классический гуманизм и классического человека.

А сверхмодерн действительно грезит и о новом гуманизме, и о новом потенциале развития, и о новом огне метафизической страсти. И здесь он вполне протягивает руку религии.