Читать «Суть времени. Цикл передач. № 31-41» онлайн - страница 54

Это всё не решено, на это нет ответов вообще. Ни у Путина, ни у Медведева. А у кого они есть? Кто-нибудь пытается рассмотреть эти варианты всерьез? Кто-нибудь пытается отказаться от злобы дня?

Итак, «все подзаложились именно под этот проект» вхождения России в Европу. «И что теперь делать? Надрывно утверждать, что он вот-вот реализуется? Рассматривать проблему лидерства и преемственности под этим углом зрения? Мол, „давайте тем, от кого зависит вхождение в Европу и наше в ней благополучие, покажем такого российского лидера (стоящего „двумя ногами в будущем“), который их там устроит. Мы тогда и благополучие сохраним, и в Европу войдем“.

Да не хотят они ни нашего вхождения, ни вашего благополучия! А все их „ахи“ и „охи“ („этот двумя ногами в будущем, а этот одной ногой…“) имеют тупой и очевидный подтекст: „Кого легче скинуть, тот и двумя ногами в будущем. А когда его скинем, то посадим всех (в тюрьму, в лучшем случае — в тюрьму). И тех, кого обласкиваем. И тех, кому грозим пальчиком“.

Верхняя страта нашего общества все это на самом деле „проунькала“. Не такие уж, между прочим, глупые люди. Но одно дело это понять, а другое…» Что-то этому противопоставить. Все двигались туда. Там — семьи. Там — деньги. Там — собственность. Что делать теперь?

«И тут», — пишу я, — «место политики занимает психология». Невроз, при котором эту проблему выкидывают из мозга. Мол, как-нибудь обойдется, как-нибудь разберемся.

«Вот так и живем — пока».

Завершаю эту статью, написанную две недели назад. И говорю о том, что жить так можно только — пока…

А вот в этой новой статье, которая была написана вчера, я поднимаю, может быть, ещё более важный вопрос, который касается отношений между Россией и правыми. И полностью говорю обо всём том, что определяет моё отношение и к произошедшему сейчас, и к тому, что будет происходить завтра.

«Нужна ли России правая партия? Для серьезного ответа на этот вопрос нужна теория „правизны“. И — феноменология оной. То есть сопряжение того, что Вебер называл „идеальными типами“, с узнаваемыми политическими персонами.

Моя теория (и, между прочим, это единственная теория, которую я исповедую на протяжении последних 20 лет, и ни разу она меня не подводила) базируется на том, что постсоветский краеугольный принцип — это принцип антисоветского консенсуса. Как говорят актрисы в гримёрке: „Против кого мы будем теперь дружить?“»

Ведь это очень естественно. Некие силы, очень разные, поднапряглись вместе, разрушили советскую систему, скинули советскую власть, отстранили от власти КПСС, разрушили Советский Союз. Все эти силы были консолидированы ненавистью к тому, что они разрушали. Иначе нельзя разрушить нечто. Как революционеры в 1917 году были консолидированы ненавистью к царскому самодержавию, так и здесь. Ненависть к советскому. Ненависть к СССР. Ненависть к определенному образу жизни. Ненависть к определенной политической системе. Ненависть, ненависть, ненависть… И эта ненависть объединяла очень разных людей. Когда они объединились и свергли, неважно что — советизм или царизм, — они потом постоянно воспроизводят эту ненависть. Они на ней держатся.