Читать «Суть времени. Цикл передач. № 31-41» онлайн - страница 187

Это новая модель. Модель мира, которая состоит из ядра и периферии. И она очень чётко совпадает с моделью периферийного капитализма. Просто ясно, что в ядре и что в периферии.

Модель периферийного капитализма принадлежит не только нам — это мировое достояние. И в этом его ценность для нас. Потому что я делаю всё возможное для того, чтобы уйти от новодела, от разработок, которые бы принадлежали только Экспериментальному творческому центру или лично Сергею Кургиняну. И показать, как это всё существует в мировой культуре мысли, в мировом контексте. Потому что только в этом случае аналитика имеет и глобальное, и общенациональное значение.

Так мы эту аналитику осуществили. Вот мы взяли её и осуществили. Мы можем ещё обсудить её с членами «Сути времени» и обществом более детально, спокойно, развёрнуто, доказательно. Но мы это уже сделали во многих книгах. И мы это обсудили в нашем курсе передач «Суть времени».

Что из этой аналитики следует, что является следующей фазой после неё?

А то, что если есть постмодерн и контрмодерн, и они вместе, и модерн, — то можно только (и я говорил это в предыдущей передаче) вести арьергардные бои на территории модерна — то есть классического консервативизма, классической консервативной республиканской формулы — на той территории, на которой воюют господа Буш, Берлускони. И это, в сущности, и есть консервативная модернизация, в вариантах, которые предлагает наша власть.

Либо вести бои на этой скукоживающейся, схлопывающейся территории модерна, особо неорганичной для России — и именно для России, у которой нет для этого возможностей Вьетнама, Китая, Индии, нет огромных масс традиционного общества, нет много другого.

Либо здесь вести бои, либо что?

Постмодерн — это ад.

Контрмодерн — это гетто.

Золой ад плюс чёрное гетто — это не наш путь и не наша формула, и нам в ней (в этой формуле) вообще нет места… Так где же мы? После того, как беспощадно проведена аналитика и показано, что вот она система координат, вот они существующие места, и других мест нет, мы спрашиваем, где мы?

И вот здесь начинается разговор о четвёртом проекте, о Сверхмодерне.

Если этот проект делать заново, — всё, кранты… Это на столетия работы… Проект же — это же не какая-нибудь утопия, которую ваш покорный слуга может изложить, и на этом всё кончится. Это же нечто, опирающееся на огромные культурные завоевания, на целые пласты жизни.

И мы доказываем, что опора всему этому в великой русской традиции развития. Не в традиции вообще, а в традиции развития — развития не по прописям модерна. Что это есть исключительность России. Это есть её уникальность в мире. И что эта уникальность определяется не текстом одной утопии, а сотнями кинофильмов, тысячами великих книг, огромной культурной почвой, гигантским опытом — индустриальным, доиндустриальным, самым разным, опытом строительства державы, опытом регуляции общественной жизни, — всё это есть! И всё это, конечно, в огромной степени материализовано в наиболее концентрированном виде в советском опыте, который нельзя отрицать. Но и этот опыт был недостаточно отодвинут от модерна, он недостаточно ещё вывел свою сверхмодернистскую суть.