Читать «Суть времени. Цикл передач. № 31-41» онлайн - страница 142

Все это я прекрасно понимаю. И у меня действительно нет никаких претензий ни к статье Путина, посвященной интеграции, ни к статьям Лукашенко и Назарбаева, посвященным этому же вопросу. Не потому у меня их нет, что я хочу сказать что-нибудь приятное данным политикам. Были бы у меня такие претензии, я бы их обязательно высказал — корректно и жестко. Как и всегда. Но у меня в данном случае претензий действительно нет.

Кроме того, я понимаю, насколько в нынешней ситуации необходимо быть осторожными, коль скоро хочешь реального сближения частей распавшегося государства.

(Это, между прочим, понимаешь, как только приезжаешь куда угодно: на Украину, в Казахстан… Ты понимаешь, что одно только резкое слово по поводу того, что «всё, ребята, возвращаемся в прошлое…» — и там реакция очень острая, гораздо острее, чем в России. И, в общем-то, понятно почему. Вот почему — дальше я продолжаю читать статью.)

Суверенитет — вещь соблазнительная для очень и очень многих. Как для элиты, между прочим, так и для народа. Поэтому считается, что распад империи в принципе необратим. Распавшиеся части, вкусив от суверенитета (и, в особенности, если это малые части, считавшие себя зависимыми), влюбляются в него (в этот самый суверенитет) и ни за что не согласны на то, чтобы с ним расстаться. Одно неосторожное слово — и сближение превратится в свою противоположность. Это касается любого, кто говорит на эту тему. А уж глав государств — тем более.

Всё так. Но я не глава государства, не высокопоставленный чиновник, не лицо, обличенное какими-либо полномочиями. И потому, в отличие от прочих, имею право говорить о том, о чем эти прочие права говорить не имеют.

Когда разбилась ваза… или ее разбили… словом, когда вы видите на полу осколки чего-то, что было вам дорого, — что вы будете делать?

Первый вариант — выкидывать осколки в помойку.

Второй вариант — использовать осколки, притворяясь, что они лучше, чем ваза. Вазой, например, ничего нельзя нацарапать на стене, а осколком можно.

Третий вариант — склеивать осколки.

Спросят: «Каким клеем?» Это, в общем-то, хорошо известно. Клеем интересов — экономических, социальных и иных. Нам выгоднее иметь общее экономическое пространство? Да, выгоднее. Ну, так давайте его сделаем! Нам выгодно отсутствие визовых ограничений? Нам выгодно еще и вот это… это… это… Так осторожно накладывается клей выгод и интересов на осколки бывшей империи Карла Великого, она же будущая Объединенная Европа. И вот уже и валюта одна… и парламент общий есть… и пространство безвизовое… да мало ли еще что.

Но только все помнят — жила-была ваза. Называлась — великий Рим. Потом ваза разбилась. И вместо нее — со страстной оглядкой на нее — создавались другие «вазы». Создатели — Карл Великий, Карл Пятый et cetera — все время оглядывались на оригинал, создавая копии. И вместе с тем, вместо античного стекла (из которого была выдута ваза под названием «Древний Рим»)использовали новое стекло — христианское.