Читать «Суть времени. Цикл передач. № 31-41» онлайн - страница 122

Может быть, кто-нибудь этого и хочет? Может быть, кто-нибудь из наших врагов на Западе, как раз и думает, что надо бы ещё разок собрать это всё на такой вожделенной для них, как они это называют — совковой — основе и дать этому «совку» окончательно «под фанфары» рухнуть полностью.

Ну, вот нам всё время приходится заниматься системой управления клубом «Суть времени». Клубом «Суть времени» — небольшой организацией…

Но вы вдумайтесь в бред, согласно которому, с одной стороны, идеалом во всём является Сталин — сталинская страна, сталинская система управления и так далее; а с другой стороны, по причине того, что идеалом является Сталин, начальство надо посылать на три буквы.

Вы понимаете, что это шизофрения? Что это абсолютный аналог того, что когда-то говорил Владимир Соловьёв про революционных демократов, что они твёрдо убеждены, что человек произошёл от обезьяны — и потому все люди братья.

Я понимаю, почему начальство надо посылать на фиг классическому либералу — человеку, который считает, что он сам себе царь… Как в «Воскресении» у Толстого человека спрашивают:

— А царя-то ты признаёшь?

— Почему не признаю… он себе царь, а я себе.

Но соединение сталинизма с сетевыми вольностями — это постмодерн. Это и есть пузыри регресса.

Ну, так что же мы сделаем в масштабах советского общества, всё равно неоднородного, привыкшего к определённым вещам, существующего в сегодняшней ситуации, в условиях интернета и всего остального? Мы его подстрижём под какую сталинскую гребёнку?

Сталин — очень крупный идеолог и политик. Неужели кто-нибудь думает, что он в 2011 году стал бы стричь всё так, как можно было стричь в 30-м? Другая реальность. Другое мышление. И этот процесс-то разрушения «вавилонской башни» уже произошёл. Ну, и лежит там советский осколок. Ну, попытался его Зюганов так или иначе модифицировать. Ну, создана на этой основе одна из ниш, а рядом есть другие ниши, а вокруг есть эклектика этих ниш. А над этой эклектикой сидят либероиды, смотрят на это, называют всё это опарышами, презирают и говорят:

— Управлять будем вечно. Вечно…

В условиях, когда неслиянны эти языки… Когда невозможно создать единый язык, а, значит, и мощную коммуникацию в пределах большинства… Все, надеюсь, понимают, что язык — это средство коммуникации? И мир не придумал других средств. Я, разумеется, имею в виду политический язык. Если этого языка нет, и все говорят на двунадесяти языках, — так и будет это фиаско…

— И будем, — говорят либероиды, — мы этим управлять, как хотим и сколько хотим.

Это не политическая проблема? Это не является главной политической проблемой, ради которой мы собрались? Есть другие проблемы? Какие?

Как только здесь возникнет политико-лингвистическое единство, как только всё это спаяется по-настоящему, — всё, не будет никаких либероидов и ничего другого, страна повернётся, будет осуществлено очередное русское чудо, и она пойдёт в нужном направлении.