Читать «Рабыни рампы» онлайн - страница 114

В то время, когда Лейк приняла решение возвратиться к Джорджу, жизнь стала улыбаться Мэтту и Карен, по-прежнему живущим в Нью-Йорке. Мэтт получил работу помощника режиссера в детском телешоу "Шарманка". Это стало настоящей удачей для них. Постоянная зарплата позволяла Карен тратить больше времени на свою карьеру, которой, несомненно, окажет содействие ее муж. Но, с другой стороны, "Шарманка" редко нанимала актеров старше двадцатилетнего возраста. Таким образом, единственная ее надежда лопнула, как мыльный пузырь. Но и в этом было свое преимущество. Мэтт, таким образом, вряд ли мог соблазниться этими юными звездочками, если только у него не было склонности к педерастии.

Тем не менее у них все было относительно хорошо. Они могли дважды в неделю позволить себе пообедать не дома и один раз даже посетить "Макдональдс". Они ходили в кино. Зимой, увлеченно обсуждая каждый фильм за чашкой горячего шоколада, а летом за бокалом шипучего напитка из корнеплодов.

Карен никогда и в голову не приходило, что она будет кого-то так сильно любить.

Мэтт не занимался с нею любовью.

В первые месяцы их совместной жизни как муж и жена они сделали по инициативе Карен несколько закончившихся катастрофой попыток. У нее сильно болело внизу. Она знала, что со временем боль должна ослабнуть, но, судя по всему, это время так и не наступало. Вскоре она прекратила требовать. Все это становилось похожим на вымаливание милостыни.

Она подходила ко всему с философской точки зрения. Карен была готова поверить, что всю свою страсть Мэтт отдавал работе. Он был работоголиком, гордо убеждала она себя, а это верный признак будущего успеха. Мэтт непременно станет знаменитостью, а ей надлежало только оставаться рядом, и тогда она тоже станет вровень с ним. Она была счастлива оттого, что он у нее есть. Мэтт был добрым, мягким, старался во всем поддерживать ее. Он был ее лучшим другом, ее личным менеджером, а что бы не отдала женщина ради такого брака? Стоило ей приложить побольше усилий, как она начинала верить в это. Но где-то в глубине своего существа она понемногу умирала, высыхала и отцветала, как белоголовый одуванчик.

Но Мэтт был такой хороший; во всем была, несомненно, виновата она сама. Она жадно читала любой журнал, который попадался ей в руки, в котором давались советы о том, как нужно одеваться и применять косметику. Она стала лучше одеваться, стала обращать внимание на свое тело, на цвет кожи. Впервые в ее жизни мужчины на улице стали оборачиваться, когда она проходила мимо. В ней было что-то великолепное, еще нетронутое, какая-то таинственная невинность. Мужчины во все глаза смотрели на эту хорошенькую молодую женщину с серьезным выражением на лице и с хрупкой, изящной фигурой танцовщицы. Их озорные окрики и свистки смущали и пугали ее, но она все равно не желала носить безобразные, бесформенные платья и выходить на улицу без косметики на лице. Она старательно сидела перед зеркалом, накладывая тушь на ресницы. Она, конечно, заботилась о своей внешности, но внутри постоянно испытывала какое-то иррациональное, лихорадочное чувство, что если она как следует употребит тушь для бровей и ресниц, то муж, вероятно, ее захочет.