Читать «Мой знакомый медведь: Мой знакомый медведь; Зимовье на Тигровой; Дикий урман» онлайн - страница 41

Витька пошел за Ремом по каменноберезовому лесу. Возле торной медвежьей тропы Рем остановился, понюхал се и сел сбоку, похоже, просто отдохнуть. На Витьку он не обращал внимания. Посидев, опять пошел по траве. Она почти скрывала его. Рем не пропускал ни одной валежины, чтобы не опереться на нее лапами, не осмотреться вокруг. Из травы поднималась его рыжая голова на длинной шее, медведь водил носом, опять опускался на все лапы и брел дальше.

Он вышел к ручью и сразу направился к повороту, где вода с разгону натыкалась на берег и вымыла глубокую яму. Медведь сел возле ямы и долго смотрел, как ходят в этом маленьком круговороте гольцы. Потом лег на брюхо и медленно стал опускать в воду лапу… Но рыба разбежалась. Тогда он заранее опустил лапу поглубже и стал терпеливо ждать, легонько прижав уши. Потом резко дернул в воде лапой — опять пусто. Рем встал, потряс когтями, как трясет кошка, когда случайно ступит в лужу, и направился дальше. Поднялся на увал, прошел между темно- зелеными пятнами кедрового стланика и, как в шалаш, забрался в убежище под сломанным деревом. Расщепленный, распахнутый надвое ствол дерева, его пень и куст кедровника образовали уютный закуток, где медведь не раз уже спал. Об этом говорили поломанные ветки, примятая древесная труха.

Рем лег на брюхо и положил голову на скрещенные лапы. Витька встал неподалеку и смотрел на него. Рема немного беспокоила близость человека, и он, не меняя позы, время от времени открывал глаза и посматривал на него.

Витька был так близко от медведя, что мог бы сделать отличные фотографии. Но фотоаппарата, к сожалению, у него уже не было. Еще до знакомства с Ремом он насторожил фотоаппарат на тропе, чтобы медведь сам сфотографировал себя с близкого расстояния.

Однажды Витька пришел на тропу и увидел, что фотоаппарат сработал. Но радовался напрасно: молодой шеломайник за день вырос так, что листьями закрыл объектив. Тогда Витька срезал все стебли рядом с аппаратом, он был уверен: если опять появится медведь, получится отличный снимок. Но медведя, проходившего по тропе, привлек то ли щелчок, то ли сам фотоаппарат… Словом, когда Витька под вечер вернулся на тропу, камеры на месте не было. Медведь сорвал ее вместе с карманным штативом, катал по траве, потом пришлепнул лапой. Пластмассовый корпус «Любителя» превратился в черные осколки.

Рем задремал в своем укрытии, но комары не давали ему спать. Он встал, сделал свою медвежью зарядку. Первое упражнение — выгнул спину и потянулся. Второе упражнение — вытянул назад правую ногу, потом левую. И в заключение сел, задрал морду вверх, стараясь положить на спину голову с раздвоенным ухом.

«Это, наверное, его медвежонком Гераська стаскивал лыжной палкой с ветки над пропастью», — подумал Витька.

Рем побрел по тропе к берегу океана. Боясь рассердить медведя назойливостью, Витька поотстал немного.

Рем бродил по «прибойке», искал выброшенных волнами крабов, рыбу, моллюсков. На влажном плотном песке остались после прилива лужи. Медведь проходил их посредине, проверял, нет ли где рыбы. В одной проворно развернулся, запрыгал, поднимая брызги, — хотел придавить рыбешку лапами. В прыжках выгибал спину и был похож на мышкующую лисицу, когда она пытается прижать мышь сложенными вместе лапами.