Читать «Мой знакомый медведь: Мой знакомый медведь; Зимовье на Тигровой; Дикий урман» онлайн - страница 185
Анатолий Александрович Севастьянов
— Да вроде бы ничего.
— Давай посмотрим.
— Опять тревожить?
— Шины снимать не будем. Может, так что увижу.
В местах, которые можно было осмотреть, нога выглядела нормально.
«Кажется, все в порядке, — думал Росин. — Если бы началась гангрена, пора бы появиться каким‑то признакам, хотя бы красноте, что ли… и чувствует себя он нормально».
— Вроде все хорошо, Федор.
Федор не ответил. «Чего уж хорошего — сломана нога».
Росин подошел к ямке, сдвинул траву. Под ней лежали пойманные вершей крупные, как лапти, бронзовые караси.
— Не могу больше есть сырую рыбу.
— И у меня, однако, душа не принимает.
— А есть — жуть охота. Надо как‑то добыть огонь. Может, из кремня высечь?
— Фитиль нужен. Или трут. А их без огня не сготовишь.
— А может, трением попробовать?.. Как‑то пытался в школе — не вышло. Может, силенки маловато было?.. Попробую! Ведь добывают же индейцы.
Возле шалаша вырос ворох сухого хвороста. Появилась натеребленная тончайшими полосками береста. В дупле добыты сухие гнилушки, которые, казалось, затлеют от малейшей искры.
Росин взял пару палок, сел поудобнее и принялся вначале медленно, потом быстрее и быстрее тереть их одну о другую.
Федор приподнялся на локтях, ожидая, что будет… Палки залоснились. На лице заблестели капельки пота. Дыхание участилось. Двигая руками, Росин как можно сильнее прижимал палку к палке. При каждом движении с лица срывались капельки пота.
Федор приподнялся повыше.
— Кажется, паленым пахнуло?
Росин кивнул и из последних сил продолжал тереть залоснившиеся палки. Руки двигались неуверенно, рывками. Наконец они бессильно опустились… А когда вновь приобрели способность двигаться, Росин встал и с силой отшвырнул палки.
— Больше того, что сделал сейчас, мне не сделать.
— Не похоже, что этак огонь добыть можно. Горящее полено три — огонь сотрешь, а ты хошь, чтобы загорелось. Видно, иначе как прилаживаются.
— Да, пожалуй.
Росин побрел к озеру. Смыл пот, утерся рукавом.
— Стяпай‑ка вон ту березку, — кивнул Федор на небольшое, роста в два, деревце. — Полотенце сделаю.
— Полотенце?
— Давай, давай березку. Сучья обруби, кору обчисти.
Лежа Федор соскабливал с березки тончайшие, но длинные стружки, похожие на спутанные ленточки идеально белой материи и ничуть не похожие на древесину:
— У хантов по сю пору эти стружки в ходу. Лишних тряпок на промысел не носят. И лицо ими утирают, и посуду, и патроны этой же строганиной запыживают.
Из‑под ножа, ленточка за ленточкой, набрался большой белый комок. Росин приложил комок к лицу.
— А ведь правда утираться можно. Ни за что не скажешь, что древесина! Удивительно: березовое полотенце!
Откладывая березовый кол, Федор вдруг побледнел.
— Опять ногу подвернул?
Федор чуть заметно кивнул.
— Слушай‑ка, а если тебя в лодку и волоком через завалы, пока вода держится? — несмело предложил Росин, комкая полотенце.
— Пустое. Сам дорогу видел. Да и лодка — где она? Искать надо, без нее и в другую весну не уйдешь.
…Из трех сухостоин Росин связал узкий длинный плот.
— Ты долбленку и по озеру посматривай, не только по тростникам, — наставлял Федор. — Может, мотается где.