Читать «Мой знакомый медведь: Мой знакомый медведь; Зимовье на Тигровой; Дикий урман» онлайн - страница 108
Анатолий Александрович Севастьянов
Витька подошел к Гераське. Из соседнего лома к ним торопился хозяин козы. «Ну, сейчас будет нам, — подумал Витька. — Мало того, что платить надо, скандал на весь поселок закатит!»
Гераська даже не взглянул в сторону мужика — распутывал собак в упряжке.
Хозяин козы подбежал и повел себя очень странно. Вместо того чтобы кричать и ругаться, он робко покашлял, стараясь обратить на себя внимание Гераськи. Но тот не обернулся.
— Здравствуйте… С праздником!
Гераська молчал.
Мужик легонько тронул Гераську за рукав:
— Ладно, Гераськ, не сердись. Выпил я маленько. Праздник ведь. Первый день нового года
— Как нового года? Какое же сегодня число? — удивился Гераська.
— Первое… — нерешительно сказал мужик.
— А ты ничего не путаешь? — переспросил Гераська.
— Да нет. Вчера Новый год встречали. Ты что, Гераськ! Гуляют все сегодня. Ну и я тоже… Да вот дверь не закрыл, а эта сатана и выскочила…
Но Гераська его уже не слушал.
— Понял теперь, почему мы утра никак дождаться не могли? — спросил он Витьку. — На целые сутки больше мы с тобой под снегом просидели, чем думали.
— Гераськ, — не отставал мужик, — ты уж прости меня. Не говори ты никому про эту козу. Ну ее к черту!
— Ладно, — строго сказал Гераська, — ступай!
— Чего это он прошения просит? — спросил Витька, когда мужик ушел.
— А как же? Как на собаках ездить начинают, такую скотину сельсовет выпускать запрещает. Штраф он заплатить должен: из‑за этой козы собаки нас вовсе разбить могли. Ладно уж, простим ему ради праздника.
Глава двадцать пятая
Гераська побывал на лимане и сказал, что видел на берегу много нерпы. Это к непогоде. Примета оказалась верной. Ночью метель зацарапалась в стены колючим снегом. Засыпало все окошки в доме.
То и дело по местному радио передавали: «Налипание снега на провода». Провода превращались в гирлянды: белые, толщиной в кулак ледяные сосиски висели между столбами. Даже толстые высоковольтные провода не выдерживали такой нагрузки — обрывались или разгибали крючья, на которых крепились к столбам изоляторы. Когда норд–ост с липким снегом угомонился наконец, все жители поселка вышли на улицу помогать электрикам заново натягивать провода.
Едва успели натянуть, подул морозный резкий западняк. Он сдирал с гор снег и нес его к океану, засыпал распадки, оголил вершины бугров. Поселок, который тоже был в распадке, оказался под снегом. Его намело столько, что под провода пришлось ставить подпорки, а местами прорывать под ними траншеи, чтобы хоть как‑то можно было ходить.
Витьке пришлось привязать своих собак к новому тросу: старый утонул глубоко в снегу.
В больницу привезли охотника, который возвращался на собаках из тайги и так рассек лоб о телефонный провод, что пришлось накладывать швы на рану.
Из снега торчали только верхушки железных труб. Хлеб продавали прямо в пекарне, которую тоже замело. Буханки подавали в форточку, но она была так глубоко, что к ней удобнее было подползать на животе, совать руки куда‑то в снежную яму и получать оттуда теплый хлеб, не видя даже, кто его выдает.