Читать «Призрак улицы Руаяль» онлайн - страница 16

— В трубе я разглядел скобы, с их помощью я точно смогу спуститься. Самое худшее, что может случиться, — это я могу застрять. Но в таком случае я вернусь обратно. Гийом, вы остаетесь здесь.

— А что мне еще остается делать? С моей корпулентностью я в эту дыру не протиснусь.

Гул, долетавший с площади, все чаще прерывался жалобными криками и плачем. Николя быстро скинул фрак и снял башмаки.

— Я не хочу портить костюм, лучше вы его покараульте. Это ужасно: знать, что внизу начинается паника, и не иметь возможности предотвратить ее…

Вытащив из кармана огарок свечи и взяв его в зубы, Николя отдал фрак насмешливо взиравшему на его одеяние Семакгюсу: хирург не уставал удивляться количеству полезных предметов, хранившихся в карманах его друга. Благодаря скобам, поставленным для облегчения работы трубочистов, спуск оказался на удивление легким. Но Николя одолевали сомнения: сумеет ли он протиснуться и дальше? Разменяв третий десяток, он утратил хрупкую мальчишескую фигуру, чему немало способствовали обеды Катрины и Марион, а также пирушки в парижских кабачках вместе с верным помощником Бурдо, любителем, как и он, сытной простонародной кухни. Тут он коснулся ногами пола: труба кончилась. Перед ним открывались два дымохода, один из которых брал начало под сводами другого. Он решил выбрать ход с меньшим уклоном, полагая, что так скорее доберется до каминов верхнего этажа. Не имея возможности взять свечу в руку, он зажег ее и втиснул между скобой и стенкой. Придется вслепую ползти в темный проход, где, чем дальше, тем тьма становилась гуще.

Понимая, что вполне может застрять в этой каменной кишке, он усилием воли отогнал от себя дурные предчувствия. Поразмыслив, он решил, что складки рубашки могут помешать его продвижению, и снял рубашку. Наверху Семакгюс не своим от страха голосом давал ему советы, долетавшие до него искаженные эхом. Он перевел дух и, просунув вперед ноги, проскользнул в проход. Почувствовав, что скользит по чему-то жирному, он на мгновение утратил ощущение времени и пространства. Возвращение к действительности было скорым и болезненным: его плечи упорно не хотели протискиваться дальше. В течение долгого времени он выгибался, словно кот, приподнимая то одно плечо, то другое. Ему вспомнился «человек-змея», акробат, увиденный им на последней ярмарке в Сен-Жермене. Наконец, ему удалось обрести необходимую позу, и он провалился в скользкий проход. Почувствовав под ногами пустоту, он изогнулся всем телом, и, оттолкнувшись от стен, выскользнул из дымохода и упал на пирамиду из поленьев, сложенную в очаге огромного камина. Под тяжестью его веса пирамида рухнула, и он стукнулся головой о бронзовую накладку с гербом Франции. Убедившись, что гербовый щит не причинил ему особого вреда, он осторожно поднялся с пола, и, ощупав себя, пришел к заключению, что если не считать нескольких царапин, он цел и невредим. Подойдя к большому зеркалу в гипсовой раме с цветочным узором, он не узнал себя: в рваных штанах до колен и перемазанный сажей, он походил на пугало. Пройдя через комнату с голыми стенами и без мебели, напоминающую, скорее, дортуар в казарме, нежели дворцовый покой, он открыл дверь и очутился на этаже, где находились гостиные с балконами, куда, словно пчелы из разворошенного улья, с гудением слетелась толпа приглашенных. Одни прилипли к окнам, отталкивая друг друга, чтобы лучше рассмотреть, что творилось на площади, другие о чем-то оживленно рассуждали. Николя показалось, что он очутился среди механических кукол, пытавших представить какую-то непонятную пьесу, то ли комедию, то ли балет, но так как в механизмах что-то расстроилось, то куклы, не меняя выражения лица, без устали повторяли одни и те же движения. Никто не обращал на него внимания, хотя его испачканный сажей торс резко выделялся среди разряженной толпы. Отыскав лестницу, ведущую на крышу, он уже собрался подниматься, как сверху до него донесся хрипловатый голос Семакгюса вперемежку с визгливыми интонациями Лабриша. Эти двое так быстро спускались по лестнице, что, не сумев остановиться, рухнули в объятия Николя. События на площади приобретали поистине катастрофический размах. Де Секвиль отправился за Николя, но замочная скважина оказалась забитой какой-то штучкой из позолоченного металла, напоминавшей штырь. Лабриш отдал находку комиссару. Ключ от двери валялся на полу. Очевидно, устроитель этой дурацкой шутки хотел позабавиться за счет зрителей, устроившихся на террасе. Однако он непременно отыщет виновника, ибо это, без сомнения, какой-нибудь наглец-лакей или один из тех сорванцов в голубых ливреях, которые, несмотря на юный возраст, уверены, что раз они обслуживают самого короля, то им все позволено.