Читать «Бахмутский шлях» онлайн - страница 4

Вытерев рукавом покрасневший от холода нос, Митька привычным жестом — локтями — поддернул штаны и, обшарив меня своими быстрыми, плутоватыми глазами, спросил:

— Куда это ты так рано?

— Лешку нашего сегодня на фронт провожаем, — сообщил я ему.

— Так сразу и на фронт? — усомнился он, сузив глаза и моргая опаленными ресницами: Митька курил.

— А что?

— Еще, брат, надо подучиться.

— Чему учиться? Что он, стрелять не умеет? Много ты понимаешь, — обиделся я и пошел прочь. — Скажи в школе, что я сегодня не приду.

— А сегодня занятий не будет, — радостно объявил Митька. — Школу закрыли.

Я не поверил его словам.

— Почему?

— Учителя уже уехали. Фронт приближается.

— И ты радуешься?

Митька не зная, что ответить, насупясь, выпалил:

— Дурак.

— Сам ты дурак.

Мы разошлись.

3

Когда я вернулся домой, там уже сидели кое-кто из соседей и Лешкина одноклассница — Маша. В мирное время проводы в армию — веселье на весь поселок, а теперь все молчали и лишь изредка тихо переговаривались между собой. И тут впервые у меня по-настоящему защемило сердце: я почувствовал, что действительно приближается что-то большое, тяжелое, неотвратимое. Из головы не выходили Митькины слова: «Школу закрыли». Как же теперь без школы? И Лешка уходит… Стало мне как-то одиноко, сиротливо. Я протиснулся к Лешке, уткнулся ему в грудь головой и заплакал.

Лешка растерялся, не зная, что со мной делать.

— Ну, а ты, ты-то... — теребил он меня. — Вот уж от кого не ожидал, — Он старался улыбнуться, но не мог, губы у него дрожали, и в голосе тоже слышались слезы. — Перестань, такой большой…

Мне стало стыдно за свою слабость, я быстро вытер глаза, проговорил:

— Это я так.

В это время вошла бабка Марина. Она, правда, была не совсем бабка, а только так, прикидывалась старушкой: ходила медленно, набожно скрестив руки и склонив голову, и все вздыхала да крестилась. Зевнет и тут же непременно перекрестит рот, а как икнет, так обязательно скажет:

— Ох, господи, кто ж это меня вспоминает?

На лице у нее ни единой морщинки, щеки розовые, лоснящиеся. Губы тонкие, плотно сжаты. В белом платочке она выглядела совсем молодо.

Бабку Марину никто из соседей не любил, все знали, что она очень хитрая и жадная.

Она посмотрела на Лешку, покачала с самым сокрушительным видом головой и прошептала:

— Собираешься?.. Ох, детка, детка!.. — она обернулась к маме: — Куда ж они пойду-ут? И дождь, и грязь, и холод, и голод…

Мама начала плакать.

— Да ты, деточка, хоть вперед-то не лезь, — опять обратилась бабка к Лешке.

— Да не говорите вы глупостей, — отмахнулся он, еле сдерживая себя.

— Ты сердишься: молодой, не знаешь в жизни ничего хорошего… Жить бы только, — она вытерла концом платка глаза, хотя они были совсем сухие, и снова обернулась к маме: — Я уж бога молю, чтоб он окружал скорее, чи што, хоть бы дети дома остались… — Он — это значило «немец».