Читать «Бахмутский шлях» онлайн - страница 36

— …Поджигалку нашли… — услышал я и вскочил, словно меня окатили холодной водой. Сон сразу прошел.

— Какую поджигалку? Где?

— Да на поселке, в редакции, — шевелил он своими бесцветными бровями, — Коменданта хотели убить. Уже кого-то схватили. И приказ вывесили: всем комсомольцам зарегистрироваться и ходить отмечаться.

Я уже не слышал, о чем еще говорил Васька: меня поразила эта весть. Как же так? Ведь это только мы вдвоем с Митькой стреляли, при чем же они? Выходит, что из-за нас пострадает столько комсомольцев, а комендант жив… Нет, не может быть, Васька что-то путает.

— Врешь, Васька?

— Вот те честное слово, — вытянул он в трубочку губы и вытаращил глаза, что значило: Васька говорит правду. — Мама сама рассказывала.

— Эх! Пулемет бы, всех покосил бы…

— Не болтай лишнее; сейчас за слово могут убить, — отозвалась мама. — Чтоб никуда из дому, видишь, что делают: убьют, и все.

— Они убивают, а нам молчать, да?

— Ну, не с твоим умом соваться в это дело, — сказала она.

— При чем тут ум, — обиделся я. — Был бы пулемет, ну хотя б наган, мы б им показали.

«Комсомольцев хватают, — не выходило у меня из головы. — И Митька без глаза остался… Как там Митька? Может, он умер…» — подумал я и хотел тотчас же идти к нему. Но, вспомнив, что со мной может увязаться и Васька, решил сначала от него отделаться. Увидит Митьку, станет расспрашивать, что да как, дома расскажет матери, и пойдет по поселку. Нет, лучше, чтоб он ничего не знал. Я думал, как спровадить Ваську домой. Но он сам пришел мне на помощь.

— Пойду. А то мамка будет ругаться. Она совсем не пускала. Говорит, что на поселке по домам шарят, обыскивают. Еще и сюда дойдут, увидят и сцапают. Скажут: «Варум никс дома?»

— Иди, конечно, раз так, — сказал я.

Как только Васька ушел, я сразу же побежал к Митьке. Он лежал в постели с завязанными глазами. Бабушка, не переставая, смотрела на него и все качала головой и качала. Она даже постарела за эту ночь, как-то осунулась, одряхлела. Смотрит на Митьку, качает головой и тихо, беззвучно плачет, вытирая концом платка глаза.

— Бабушка, не плачьте… — просит Митька.

— Я… не… плачу… — говорит она, а слезы еще сильней бегут по старческим щекам.

Я подсел к Митькиной кровати, спросил:

— Ну, как?

— Да все так же… — сказал он и, помолчав, добавил более дружелюбно: — Левым-то я вижу, не так болит. А правый — не знаю. А я-то оба глаза закрывал… Хорошо, ты сказал, а то совсем на лоб вылезли б.

Мы помолчали.

— Ну, что там слышно? Не убили коменданта?

— Нет.

— А ты же стрелял?

— Стрелял.

— Ну?

— Там сегодня комсомольцев арестовывают, — сообщил я ему.

Митька быстро поднял голову и повернулся ко мне.

— Наверно, поджигалку твою нашли?

— Нашли.

— Эх, ты! Видишь, что наделал?

— Наделал… А ты не там был?

Митька ничего не сказал.

Перед вечером я опять пришел к Митьке. Целый день ждали, что и сюда придут с обыском, и, когда вдруг кто-то постучал в дверь, мы все перепугались. Но стучавший оказался стариком, который просился переночевать.