Читать «Бахмутский шлях» онлайн - страница 22

— Па-а-па!..

Прокричал и тут же, захрипев, умолк. Я протер глаза и увидел Вовку уже висящим под аркой ворот.

Егор Иванович закричал:

— Прощай, сынок!.. Люди, запомните и отомстите!

Гитлеровцы пытались выбить из-под его ног ящик. Егор Иванович посмотрел вниз и ударил что было силы ногой в лицо одного солдата так, что тот отлетел на несколько метров от ящика, растянулся. Ударив немца, Егор Иванович не удержал равновесия, покачнулся назад, голова его выскользнула из петли, и он упал. Немцы набросились на него, раздались выстрелы.

Я не выдержал, пустился бежать.

Лишь только к вечеру я немного пришел в себя и смог рассказать маме, что случилось. Рассказывая, я плакал. Ночью долго не мог уснуть, а немного задремав, я тут же просыпался от кошмаров и будил маму: мне было страшно. Вовку повесили… Его больше нет, никогда я его не увижу… Никогда, никогда… А перед глазами вставали то ворота и под ними Вовка, то вдруг откуда-то из тьмы появлялся Егор Иванович, высокий, прямой. Он смотрел на меня своими суровыми и в то же время ласковыми глазами, говорил: «Держись, сынок! Люди отомстят за твою смерть».

Мы тоже должны отомстить. Бедный Вовка, за что они его повесили, за что?

Слезы подступали к самому горлу, я пытался не всхлипывать, но чем больше я крепился, тем сильнее прорывало. Мама просыпалась.

— Ну что ты, Петя? Разве так можно? Ты же большой… Слезами горю не поможешь. Крепись…

— А зачем они Вовку повесили? Что он им сделал? Я их, гадов, все равно побью!.. Наган достану и буду бить…

Мама не придала серьезного значения моим угрозам. Но мысль о нагане, пришедшая вдруг, быстро успокоила меня. Я представил себе, как бы я спас сегодня Егора Ивановича и Вовку, если бы у меня был наган, хотя я и видел это оружие в своей жизни всего лишь один раз, и то издали.

Наган! Только бы достать наган!

4

На другой день я никуда не пошел: мама строго-настрого запретила куда-либо идти.

— Сейчас не такое время, чтоб по улицам ходить, — сказала она. — Ты погляди в зеркало, на тебе после вчерашнего совсем лица нет.

Но при чем тут лицо, если немцы повесили Вовку и мне надо где-то достать наган? Будет наган — никто мне не страшен. Где и как его достать, я еще не представлял, но, конечно, не дома, надо куда-то идти. Кроме того, меня тянуло опять на площадь, посмотреть, что с Вовкой, может, это и неправда, может, все это мне приснилось. И все-таки это не сон. Все было наяву — Вовки и Егора Ивановича больше нет.

— Ты б книжки не забывал, — напомнила мама. — Школы нет — учись сам. Немцев прогонят, откроются школы, а ты и то, что знал, забудешь.

Это была правда. Но вокруг творилось такое, что все равно за книгой не усидишь, и я рвался из дому.

Меня выручил Митька. Он постучал в крайнее окно.

Митька всегда чувствовал какую-то робость при встрече с мамой: знал, что она не очень одобряет нашу дружбу, и поэтому избегал встреч с нею.

Я кинулся к окну и, увидев Митьку, закричал:

— Иди в хату!

Он закрутил головой, проговорил:

— Выдь сюда, — и стал за стену.

— Митька зовет, — сказал я маме.