Читать «Россия и мессианизм. К «русской идее» Н. А. Бердяева» онлайн - страница 10

А вот что писал в 1867 году Ф. И. Тютчев, известный своими монархическими взглядами:

Хотя б она сошла с лица земного, В душе царей для правды есть приют. Кто не слыхал божественного слова? Века векам его передают. И что ж теперь? Увы, что видим мы? Кто приютит, кто призрит гостью Божью? Ложь, злая ложь растлила все умы, И целый мир стал воплощенной ложью!.. Опять Восток дымится свежей кровью, Опять резня… повсюду вой и плач, И снова прав пирующий палач, А жертвы… преданы злословью! О, этот век, воспитанный в крамолах, Век без души, с озлобленным умом, На площадях, в палатах, на престолах — Везде он правды личным стал врагом! Но есть еще один приют державный Для правды есть один святой алтарь: В твоей душе он, царь наш православный, Наш благодушный, честный русский царь!

В этих строках монархист Тютчев точно выразил народный идеал. Революционер Герцен также соглашался, что народ почитает царя как носителя и символ Правды.

В глазах крестьян царь оставался именно крестьянским царем, повелителем великой крестьянской державы, как бы главой гигантской общины землепашцев. Об этом пишет Зайцев в своей работе о мировоззрении русских крепостных. Эту же проблему в контексте народных «утопий» рассматривает К. В. Чистов. Леруа-Болье полагал, что образ правления в России (речь шла о 1870 годе) — не более чем внешняя структура, совершенно чуждая народу. Издаваемые государством законы по большей части подобны костюмам, не соответствующим ни традиционному мировоззрению, ни народным обычаям — утверждал он.