Читать «Ветер в ивах» онлайн - страница 15

К зиме Крыс стал сонливым: рано отходил ко сну, поднимался заполдень. Все дни напролет — правда, они укоротились к этому времени — Крыс занимался поэзией или другой мелкой работой по дому. Впрочем, и гости не забывали его, так что время текло незаметно.

Каким дивным кажется прошлое, когда вдруг найдешь время оглянуться на него! Как многочисленны, как красочны его картины! У камина минувшее лето оживает: лиловый дербенник снова смотрится в воду, любуясь своей затейливой прической, вслед за ним вспоминаются цветы иван-чая, нежные и печальные, как предзакатные облака. Окопник — лиловое с белым — карабкается, чтобы занять достойное место. Наконец, нерешительно и так несмело расцветает шиповник — будто струнные, заблудившись в величественных аккордах, расцветают в гавот, празднуя начало июня. Не хватает лишь пастушка, лишь рыцаря или принца, который бы пробудил поцелуем спящую красавицу — лето. И вот появляется таволга — благоуханный, свежий цветок в янтарном камзоле, — и тогда начинается долгожданный праздник.

Каким праздником было минувшее лето! Сонные животные, зябко кутаясь в пледы — так холодны были ветер и дождь за окном! — вспоминали хрупкие летние сумерки за час до восхода, когда над водой еще не растаял туман; первый прыжок в холодную воду после долгих минут малодушия, и галоп по росе — почему? от кого? — и медленный восход солнца, когда серое вдруг золотилось, и земля расцветала снова… Они вспоминали полуденную истому в зеленых зарослях, прогулки в лодках и купание, как только спадет зной; блуждание по пыльным проселкам и золотисто-зеленым нивам и, наконец, прохладные длинные вечера, когда так отрадно поразмышлять о прожитом дне или подружиться с кем-нибудь. Или строить планы на завтра…

Да-а, зимой у огня животным есть о чем потолковать. Но все же, свободное время оставалось, и однажды Крот, наблюдая за другом, пока тот у камина мучительно подыскивал рифму, решился исследовать Лес Дремучий в одиночку. Возможность знакомства с Барсуком не исключалась.

Крот на цыпочках вышел из дома; на улице было холодно, свинцовые тучи неподвижно, тяжело нависали над землей. Все было так голо кругом, так открыто. Никогда еще Крот не проникал в суть вещей глубже, чем в тот зимний день. Природа, казалось, сбросила одеяло во сне. Рощи, долины, овраги — все тайны зеленого лета теперь раскрылись: трогательные, умоляющие не замечать до времени их нищенской наготы — до того времени, когда они, нарядившись, как прежде, смогут опять поманить его, соблазнить, сбить с толку своими хитростями.

Непонятная печаль переполняла Крота: он улыбался и плакал. Он был рад, что мир ему нравится таким бедным и безыскусным. Он увидел его начала — гибкие, сильные, стройные, — и ему не нужны были ни теплый клевер, ни тяжелая рожь: казалось, нет ничего красивее тонких черных веток на пасмурном небе.

Крот бежал к лесу, и все в нем пело, — совсем как минувшей весной.

Поначалу ничто в Лесу не показалось ему странным. Под лапами хрустели ветки, а те, что потолще, норовили подставить ему ножку; древесные грибы походили на журнальные карикатуры, пугая сходством с чем-то неуловимо знакомым, — но лишь на мгновенье пугая. Было весело и интересно. Но чем дальше он бежал, тем мрачней становилось в Лесу, тем тесней и тесней жались друг к другу корявые деревья, разевали навстречу Кроту узловатые дупла.