Читать «Мой Пигафетта» онлайн - страница 52

Расчеты оказались сверх ожидания простыми. Как я установила, заглянув в Практическое руководство по международным течениям, итог получался положительный, невзирая на неблагоприятную погоду и коварные течения гидрологического либо политического свойства, как-то: землетрясения на море, тайфуны, сезонные муссоны или, в случае военных конфликтов, затянувшаяся на шесть лет стоянка в Суэцком канале. Облегченно вздохнув, я захлопнула тетрадь.

Трубы трубят

Но сразу после пустыни, то есть спустя вечность, явились суэцкие лоцманы, а это самые красивые лоцманы на свете. В белых брюках, белых рубашках и белых фуражках с золотым околышем, в белых туфлях, — танцовщицы да и только. Лоцманы — гордость старого канала, они самолюбивы, продажны, каждый — на вес сигарет. Увидев их на мостике, я сразу поняла: они созданы не для моря, а для написанной по заказу египетского паши оперы, той самой, премьера которой состоялась много лет назад в день торжественного открытия канала.

Пигафетта отлично разобрался в их вокальных данных. Еще бы, ведь оперу за недурной гонорар сочинил его соотечественник, который, правда, не увидел премьеры, как не увидел и самого канала, потому что не переносил морскую качку. Но опера — об этом я узнала ночью, беспокойно ворочаясь без сна с боку на бок, — по-прежнему великолепна и прекрасна, поскольку не связана с животом или с головой, а посвящена морской болезни третьего вида, самой опасной, ибо она поражает сердце. Во второй сцене четвертого акта, болезнь эта завершается не гибелью коков и крыс, и не постыдным бегством Генерал-капитана, который не привел корабль в родную гавань, и не смертью через исчезновение жены Летучего голландца, а смертью от удушья в тесной египетской гробнице, где, как я с помощью Пигафетты в темноте кое-как сумела перевести с итальянского, светлое сопрано влюбленной рабыни и полный отчаяния тенор воина, словно мятущиеся души, возносятся к свету вечного дня.

Вот какие голоса были у лоцманов! Правда, по-настоящему они зазвучали только к полудню, когда вдруг явились на свет судовые флаги — их подобно молитвенным коврикам раскинули на мостике. А за все утро никто не издал ни звука и не шевельнул пальцем, так что корабль не продвигался вперед ни на милю, ни на метр. Но как только лоцманское моление закончилось, лоцманы встали с колен, одернули на себе костюмы и по локоть загустили руки в ящики, до краев набитые блоками американских сигарет. Корабль медленно пришел в движение, а вдали на башнях города трубы затрубили марш из «Аиды».

Картошка

Итак, я наконец узнала тайну одной из гробниц, которых в здешних краях такое великое множество. Но что же все-таки в контейнерах, которые терпеливо дожидаются нас в конце канала, там, откуда уже рукой подать до родных краев? Когда краны подняли их над палубой, портовые рабочие засмеялись, обмениваясь многозначительными взглядами, потому что из щелей контейнеров на палубу закапала коричневая жижа и, сначала тонкими струйками, потом ручейками, наконец величавыми потоками устремилась от носа к корме.