Читать «Иван Калита» онлайн - страница 11

— Это от него наш род пошел? — быстро перебил его Иван, глаза которого жадно вспыхнули при первых же словах отцовского рассказа.

— Нет, Иване, — терпеливо объяснил князь Данило. — О потомках того Кыя нам ничего не ведомо: вельми давно это было, летописей тогда еще не вели. Наш же род вокняжился сперва в Новегороде, что далеко на севере, на реке Волхове. Не поладили как-то меж собой новгородцы и призвали себе князя из-за моря, чтобы, значит, никому не обидно было, что его сородич, ровня ему, им володеет. А был это не кто иной, как наш великий предок, славный князь Рюрик..

С раскрытым ртом, почти не дыша, слушал мальчик рассказ отца, и в его детском воображении возникали величественные и манящие образы далекого прошлого: первые киевские князья, воевавшие с ромеями и степными разбойниками, усмирявшие непокорные племена, хитрая и коварная Ольга, мудрый и дальновидный Володимер со своим сыном Ярославом, презренный братоубийца Святополк — все они один за другим проходили перед внутренним взором Ивана, и его сердце наполнялось радостным и волнительным чувством сопричастности чему-то большому и значительному.

С того дня, видя увлеченность сына, князь Данило стал каждый день пересказывать ему то, что прочел в древних летописях, списки с которых бережно хранились вместе с самым ценным достоянием московского князя в заветном ларе, стоявшем в его опочивальне. А чтобы Иван мог самостоятельно утолять свою жажду познания, отец сам, не полагаясь на попов и не дожидаясь, когда сын достигнет семилетнего возраста, в котором принято было браться за науку, стал учить его грамоте по семейной псалтыри, с которой когда-то началось и его ученье. «Сколько пытливости и понятливости в сем младенце! — не уставал удивляться Данило, восхищенный стремительными успехами маленького Ивана. — И как любит он Русскую землю, как болит за нее его сердечко! Сколько блага он мог бы со временем принести Руси! Его же ждет какой-нибудь мелкий удел, которым побрезгуют старшие братья. Жаль, ах, как жаль!» И князь Данило грустно вздыхал, покачивая надетыми на указательный палец жемчужными четками.

Вспоминалась Ивану и его последняя беседа с отцом.

Князь Данило полулежал на горке из голубых шел-ковых подушек, до подбородка накрытый красным. шерстяным одеялом, под которым угадывались очер тания сомкнутых на животе рук Время от времени Данило Александрович прерывал разговор, утомленно смежая лихорадочно поблескивавшие глаза или выпрастывая из-под одеяла полную бледную руку, тонувшую в длинном широком рукаве белой, расшитой по краю золотом и бисером сорочки, чтобы взять с низкого столика, стоявшего подле его ложа, большую серебряную чашу с питьем. Тогда умолкал и Иван, и в течение нескольких минут в опочивальне слышалось лишь тяжелое, сиплое дыхание недужащего князя.

— Ну вот, кажется, и конец, — глядя в потолок, задумчиво проговорил Данило Александрович, и в его голосе не ощущалось ни горечи, ни сожаления — только безмерная усталость, прежде столь несвойственная неизменно деятельному и полному сил князю. С болью и страхом отмечал про себя Иван и эту новую интонацию, и то, как изменился за последние дни отцов голос: откуда только в нем взялась эта глухость, эта старческая надтреснутость, это зловещее сипение, вырывавшееся из недр широкой и всегда казавшейся могучей, как кремлевская стена, груди?! Пожалуй, впервые с тех пор, как князь Данило занемог, Иван ясно осознал то, о чем доселе боялся даже думать: его отец умирает, и ничего с этим не поделаешь; просто князь Данило исчерпал свои жизненные силы, без остатка истратил их в напряженной борьбе, наполнившей все его существование, и теперь тихо отпадает от древа жизни, как высохший, лишенный питавших его соков лист.