Читать «Сева Котлов за полярным кругом» онлайн

Учителя литературы очень любят задавать домашние сочинения на тему «О чем я мечтаю». Эти сочинения мне всегда трудно писать, потому — что я мечтаю об очень многом и никак не могу решить, о какой же именно мечте написать. Помучившись немного за письменным столом, узнав на всякий случай, о чем мечтают мама, папа и старший брат Дима, и убедившись, что их мечты мне совсем не подходят, я сажусь и пишу то, что, я уверен, с удовольствием прочтет наша учительница. Я пишу, что очень хочу уехать за тысячи километров от Москвы, чтобы открыть залежи каких-нибудь полезных ископаемых, или скелеты древних животных, или даже новые земли…

На самом же деле, когда мне приходилось летом уезжать из Москвы не за тысячи, а всего-навсего за двадцать пять километров, в пионерский лагерь, я очень скучал по своему двору, и по своей улице, и по своим школьным товарищам. Но вот наступил день, когда мне со всем этим пришлось распрощаться.

Расскажу по порядку. Впервые я услышал о своем дальнем путешествии от соседки Генриетты Петровны. Наша соседка все новости узнавала первой. Она нигде не работала и поэтому успевала раньше других выскакивать на телефонные звонки, слушать и смотреть все передачи и даже объявления по радио и телевизору. Но только потом Генриетта Петровна передавала эти новости так, будто играла в «испорченный телефон».

Вот, например, если по радио обещали ясную, солнечную погоду, Генриетта Петровна обязательно говорила, что «возможны осадки в виде дождя и снега», — все наши соседи захватывали с собой плащи, зонтики и таскались с ними по жаре до самого вечера. Если моему старшему брату Диме звонил кто-нибудь из его товарищей-десятиклассников, Генриетта Петровна с улыбочкой сообщала, что его звал какой-то приятный женский голос. Дима сразу начинал звонить своей Кире Самошкиной, а она в ответ только плечами пожимала (хотя этого по телефону, конечно, не было видно). Тогда Генриетта Петровна как ни в чем не бывало говорила: «Я не виновата, что у ваших приятелей женские голоса, а у приятельниц — мужские имена: ведь Кира — это же просто-напросто Кирилл. Не так ли?» Ну, тут я даже соглашался с Генриеттой Петровной: Кира — действительно ужасное имя. Но об этом после…

А сейчас расскажу, как все получилось в тот самый памятный день. Я пришел из школы, и Генриетта Петровна сразу сообщила, что нам всем, то есть маме, папе, Диме и мне, как всегда, очень повезло и что мы уезжаем из Москвы куда-то далеко, на юг. Я тут же сообразил, что мы, наверно, поедем далеко на север. Так оно и было на самом деле.

Вечером папа экстренно собрал семейный совет, который он называл «семейным квартетом», потому что нас было четверо. Ну, сперва все шло как в знаменитой басне Крылова: каждый «играл» по-своему. Папа сказал, что он очень счастлив, потому что наконец-то будет изучать вечную мерзлоту не в московских холодильниках и не по бумажкам, а, как папа сказал, «весомо, грубо, зримо». Это, оказывается (я уж потом узнал!), он употребил слова Маяковского.