Читать «Паутина удачи» онлайн - страница 220

Я кивнула. Он пожал плечами, немного посидел, переваривая мое панибратство в отношении к личному помощнику Самого, и спокойным тоном, без клятв и патетичного вставания на колени подтвердил, что он не передает третьим лицам услышанное, если это тайна. Яша, кстати, говорил мне точно то же самое. Потапыч хотел узнать, кто рассказал «гнусному проныре» Семену про опалу Мессера, но Сёма так и не выдал свой источник информации. Хотя отказывать в сведениях разгневанному Миху рискуют единицы… Так что я уточнила повторно: излагаю сугубую тайну. И рассказала, как ученик Юнца стрелял в него, как не попал ни разу, целясь в упор, и как я попала пять раз подряд, да еще с закрытыми глазами.

Слушал он профессионально. Не перебивал, не сомневался и не пытался домысливать. Уточнял детали и порой досадливо морщился, оттого что нельзя записать…

– Значит, ты и есть настоящая птица, – сделал он вывод, когда я закончила рассказ. – А ты знаешь, что в черновых заметках Иоганна фон Нардлиха перерождение Вдовы как раз объясняется взрывом перегретого котла удачи?

– Нет. Но идея занятная, она многое объясняет. Лесю – так ее звали прежде, до того как стала Диваной, накачивали силой извне как перегретым паром. Добивались, мне думается, именно контроля над удачей. Я не использую ничего внешнего и за свои дела расплачиваюсь тоже сама. Вот сейчас я никакая не птица, не вижу удачи и не ощущаю, дар иссяк от переутомления.

– Я слышал, что маги, лишившись способностей, сходят с ума. Привыкли ведь щелчком пальцев чудеса совершать, избранными себя осознавать.

– Ну и дураки, как говорит про надутых мой брат Саня. Я без удачи отдыхаю. Знаешь, как трудно жить, постоянно ощущая ее потоки? Каждый раз решать, есть ли право вмешаться, к пользе или вреду приведет изменение. Сёма, а почему тебя мама ко мне отправила?

Он виновато – вот ведь совестливый журналист попался! – вздохнул. Не мама, а Евсей Оттович. Мне, оказывается, разрешили навестить Шарля.

– Пока неизвестно, что ему присудили в наказание?

– Нет. Кажется, все ломают голову, доживет ли он до приговора.

– То-то и оно… Ты машину водишь?

– Немножко.

– Сейчас я тебе тулуп потолще подберу, и поедем за покупками. Кажется, я знаю, как нам спасать Шарля.

– Он тебе жизнь едва не сломал, а ты…

Я умных доводов не слушала. Какой смысл? Придется слишком многое объяснять. Как я ненавидела Шарля целых десять дней, как я его затем презирала еще сутки. Детские глупости! Потом пришел папа, и мы стали разбираться в моем состоянии нормально, по-взрослому. И про Шарля мне объяснили гораздо больше, чем прежде. Рассказывали по очереди Юнц и папа. О том, как из нормальных детей делают джиннов, как вырывают из семьи, вынуждают забыть родных, порой намеренно уродуют, чтобы маска, искусственная внешность, стала навязчивой идеей, чтобы без нее человек себя уже не воспринимал как личность. Добиваются полной преданности ордену, воспитывают презрение к нам, ничтожным червям, лишенным сияния совершенства и магии обаяния.

Джинн – самое одинокое существо во всем мире. Он в своей башне невидимка. Он вне общества. У него нет друзей, родных, семьи, детей. Даже врагов нет! Сегодня он исполняет роль Шарля де Лотьэра, маркиза Сэн-Дюпр, может быть сохраняя хотя бы собственное имя… А завтра ему прикажут лишиться и этого, поменять маску и переехать, например, к англам. Чтобы там играть роль странствующего белокурого викинга Георга фон Гальберта или смуглого аравийского принца Али ибн Манна… Прожив лет сорок под маской, сменив ее много раз, джинны в большинстве своем сходят с ума, утрачивая собственную личность окончательно. Если же их выявляют и ловят, то жестоко казнят. Тайная магия слежки и шпионажа под запретом в большинстве стран. В Арье, насколько мне известно, джиннов сознательно доводят до безумия. Это нетрудно. Лишившись тайны, магии и маски, они чудовищно болезненно воспринимают свое несовершенство. Морщины, хрипоту голоса, сутулость – любую неполноту красоты… Им часто и подробно разъясняют меру уродливости облика, их донимают упреками, окружают зеркалами.