Читать «Народ лагерей» онлайн - страница 62

Старший лейтенант Фехер: Это ведь тот самый Штомм, который во время отступления хотел зайти в дом погреться, а немцы его выгнали. Тогда-то он и отморозил ноги, так что пришлось делать ампутацию.

Кауфман заявляет, что у него тоже отморожены ноги.

Председатель: Это к делу не относится.

Кон: Давайте голосовать.

Кауфман: Очень даже относится! Пусть я и хромой, а хоть сейчас готов сражаться.

Трефа: Но Штомм не подписал. И генерал-майор Дешео — тоже.

Вильгельм: Фи!

Лайош Фишер: Не подписали — и ладно. Можно сформировать легион и без них. Таким генералам все равно веры нет.

Пал Сабо: До каких пор беднякам будут затыкать рот? Да здравствует Венгерский легион!

Пал Варга: Все станет по-другому, пусть только дадут нам в руки оружие!

Председатель выражает радость, что большинство подходит к вопросу патриотически.

Бела Кон: Тогда давайте проголосуем!

Председатель выражает недоумение, отчего Кон так настаивает на голосовании, если сам он чехословацкий подданный.

Кон: Не о том речь. Я из приграничного местечка. Оно сперва относилось к Венгрии, теперь опять отойдет к Чехословакии, но сам я венгров очень даже уважаю.

Председатель: Приятно слышать. Кто еще хочет высказаться по поводу Венгерского легиона?

Козма: Прошу отметить, что зерно теряется понапрасну.

Председатель: Какое еще зерно?

Козма: Хлебное, какое же еще? Вот я полгода пробыл в колхозе…

Председатель: Причем здесь это?

Козма: Потому как система-то не из лучших. Урожай убирали комбайнами, и зерна просыпалось — ужас! К чему, спрашивается, этак добро разбазаривать?

Председатель: Просыпалось, и ладно. Здесь, слава богу, добра хватает. Кто хочет высказаться насчет легиона?

Козма: Я ведь тоже не против легиона. Просто к слову пришлось…

Старший лейтенант Фехер: Пусть клуб подпишет прошение, а там и мы все присоединимся.

Хаммерман: Не все, а только те, кто действительно хочет сражаться.

Доктор Фейер: Выходит, и Хаммерман готов подписать?

Хаммерман: Увидим, кто первый наложит в штаны!

Чонтош призывает венгров сплотиться, как русские и англичане. Сейчас главное — солидарность.

Председатель объявляет собрание закрытым…»

* * *

После этого обитатели 115-го барака спели «Гимн» и отправились на боковую.

На другой день было написано обращение «К советскому правительству» с просьбой о формировании Венгерского легиона — красивым почерком с завитушками и тоже на оберточной бумаге. Из пятисот десяти пленных его подписали четыреста девяносто восемь. Двенадцать человек подписать отказались: восемь под тем предлогом, что они «так и так не венгры», один заявил, что с него, мол, хватит, он сроду больше не возьмет в руки оружие. Война ему нужна, как стекольщику, который пуще всего боится хлопнуться наземь с ящиком стекла. Против такого аргумента не попрешь. Последние двое оказались ортодоксальными назореями.

Назореев четыре дня обрабатывали всем бараком. Допытывались, к примеру, как сумеет Гитлер сподобиться благодати, но на этот вопрос они ответить не сумели. Знали только, что прикасаться к оружию — грех, и за это положена кара. После этого их попытались вразумить, что ударить немца — угодное Христу деяние. В результате один назорей подписал-таки прошение, но нести вооруженную службу наотрез отказался, разве что соглашался на кухонные работы в легионе. И настаивал включить эту оговорку в прошение, пусть, мол, и правительству будет известно… Зато другой назорей так и не сдался ни в какую.