Читать «Я никому ничего не должна» онлайн - страница 119

Я ничего о нем не знаю. И знать не хочу. Если он жив и живет один, то мне его жаль, потому что это хуже, чем умереть. Когда глаза уже не видят, все тело ноет, когда боль не утихает и мучает бессонница, с которой не совладать. Когда не можешь читать, ходить. Ничего уже не можешь.

Жить вот так, одному, покупать хлеб, кефир, поддерживать существование, общаться с тем, с кем не хочешь, и не иметь возможности поговорить с тем, с кем очень надо, потому что уже все умерли, а ты живешь… Живешь никому не нужный, никому не интересный, даже самому себе, и можешь думать только о своих болячках, которые не отпускают, потому что на все остальные мысли нет ни сил, ни желания. И самое большое наказание – голова остается светлой, мозги работают. Уже и тела никакого нет, и духа нет, а голова соображает. Говорят, что люди, которые занимаются умственной деятельностью, сохраняют в старости ясность рассудка. Мне не нужен мой ясный рассудок. Уж лучше, когда сначала умирает мозг. Хотя кому лучше?

А если Андрей уже умер, то, я надеюсь, он был не один и хотя бы в конце жизни нашел покой и счастье, хотя совсем этого не заслужил. Пусть так будет.

Я совсем ослепла. Шла по коридору вечером и наткнулась на угол стола. Стол стоит на том самом месте всю мою жизнь – как мама его поставила к стене, так и стоит. Как я могла на него наткнуться? Судя по боли, на ноге огромный синяк. Я его не вижу. Придется просить Лену, чтобы сделала йодовую сеточку. Господи, как я устала.

Нет, я никогда не просила себе смерти, не желала ее. Но от немощи и зависимости, настоящей, детской, когда без сильного взрослого не можешь себя ни накормить, ни искупать, – вот от этого устаешь.

Ладно, глаза уже не видят, нос не чувствует запахов – об этом я даже Лене не рассказывала. Давно не слышу запахов, даже резких. Как будто нос заложили ватой, а заодно и уши. Видимо, я стала плохо слышать. Лена тут намекала на слуховой аппарат, который не виден в ухе. Так, между делом упомянула.

Глаза, нос, уши – какой орган у меня откажет следующим? И почему в такой последовательности?

Вчера приходила Лена, спрашивала про мои записи.

– Все, я закончила, – сказала я.

– Правда? – Она аж подскочила на стуле.

– Правда. Забирай. – Я кивнула на лежащий на столе диктофон.

Лена цапнула его, как голодная кошка.

– Сегодня же послушаю, – сказала Лена.

Она быстро убежала, быстрее, чем обычно.

Приехала на следующий день. Стояла на пороге, как статуя.

– Что случилось? – спросила я. – Ты опять обнаружила меня живой?

– Нет. Ничего нет.

– Чего нет?

– Записи нет. Только самое начало. Несколько фраз – и все. Вы нажимали на эту кнопку?

– Не помню. Ты же знаешь, я слепая совсем. Может, и нажимала. Я вообще этой технике не доверяю.

– Как же так получилось? И вы не заметили, что огонек не горит? – Лена чуть не плакала. – Вы много рассказали?

– Много. Даже больше, чем собиралась.

– Все пропало.

– Лен, перестань. Ну, пропало и пропало.

– Вы не будете рассказывать еще раз?

– Нет, конечно. Не смогу просто.

– Я так и знала.

Лена положила на стол дежурный батон, пакет молока, яблоки и начала собираться.