Читать «Рожденная для славы» онлайн - страница 266

Несчастье произошло возле городка Цутфена. Филипп Сидни вышел утром из своего шатра и отправился на передовые позиции. К несчастью, ему по дороге встретился некий сэр Уильям Пелхэм, Филипп увидел, что этот офицер не надел кирасу, и отдал ему свою. Такая непростительная оплошность! В последовавшей схватке Филипп был ранен в незащищенное бедро. Этот молодой человек всегда был немного не от мира сего, хоть и писал любовные послания Пенелопе Рич, чужой жене. Дочь волчицы, должно быть, унаследовала от своей маменьки колдовскую способность привораживать мужчин, и Филипп сохранил ей верность, хоть и женился на очень хорошей девушке, дочери Уолсингэма.

Мне рассказывали, что раненый Филипп, мучаясь от жажды, отдал принесенную ему воду другому раненому. «Возьмите, вам это нужнее, чем мне», — сказал он.

Тех, кто умирает молодым, нередко называют «святыми», полагая, что эти люди слишком хороши для бренного мира и потому Господь поскорее призывает их к себе. То же самое говорили и о Сидни.

Роберт велел перенести раненого племянника на свою барку, которая поплыла по реке в Арнхайм. Фрэнсис Уолсингэм, жена Филиппа, несмотря на беременность, самоотверженно ухаживала за раненым. Она была ему очень хорошей женой, хоть он продолжал сохнуть по Пенелопе Рич. Говорили, что эта любовь чисто духовного свойства, но, полагаю, бедняжке Фрэнсис все равно было нелегко.

Филипп умер у нее на руках. Представляю, как горевал бедный Роберт.

После торжественного отплытия в Нидерланды его ожидали там сплошные неудачи и несчастья. Вот какие последствия повлекло за собой мое необдуманное решение участвовать в войне на стороне голландцев.

Теперь я ненавидела войну еще больше, чем прежде. Бесполезное, хлопотное и дорогостоящее занятие! Но как же быть с Испанией? Вопрос оставался открытым, тем более что наша голландская экспедиция не принесла никакого результата.

Но тут разразилась новая гроза, вошедшая в историю под названием «Заговор Бабингтона». На время Мария Стюарт заставила меня забыть о Нидерландах.

ФОТЕРИНГЕЙ

Оглядываясь на прожитые годы, я с благодарностью думаю о моих министрах и советниках. Мне довелось жить в эпоху, выдвинувшую великих людей. Тщу себя надеждой, что я в немалой степени способствовала этому. Мои министры глубоко уважали мое мнение, но все время помнили, что их королева — слабая женщина, и это пробуждало в них желание защитить и уберечь меня. Королю эти люди служили бы иначе. У меня, как у женщины, было больше власти, чем у монарха-мужчины. Приближенные научились приспосабливаться к моим чисто женским качествам — пылким симпатиям и антипатиям, предсказуемой непредсказуемости. Это звучит как парадокс, но на самом деле никакого противоречия здесь нет. Мои придворные знали, что я быстро распаляюсь, но столь же быстро остываю, а главное, даже в минуты самого яростного гнева никогда не забываю о своей выгоде. Все знали: что выгодно для Елизаветы, то выгодно и для Англии. Именно поэтому мои люди служили мне с преданностью и усердием. Каждый из них по-своему был в меня влюблен, но вовсе не в плотском смысле. В их чувстве не было похоти, лишь обожание и глубочайшее уважение.