Читать «Рожденная для славы» онлайн - страница 100
Виктория Холт
Тем временем на меня свалилось новое сватовство. Густав Ваза, король Шведский, задумал женить на мне своего сына Эрика. Хоть я решительно отказалась от этой партии, все же в глубине души было приятно, что женихи один за другим добиваются моей руки.
Отношения с Мэри улучшились настолько, что она теперь присылала за мной королевскую баржу, разукрашенную шелками и парчой. На этой барже я совершала по реке путешествие в Ричмонд, и по дороге мне оказывали все почести, подобающие наследнице престола. Беседовать с Мэри было не всегда приятно, но я умела искусно повернуть разговор в нужное русло. Мэри уверилась, что я искренне приняла католичество, а мне и в голову не приходило ее переубеждать. На всякий случай я избегала говорить о религии, побаиваясь, что разговор может зайти об ужасных казнях и гонениях и тогда я не сумею совладать с собой.
На сей раз Мэри не стала настаивать на моем браке. Король Шведский совершил непростительную ошибку — обратился ко мне напрямую, минуя королеву, и я воспользовалась этой оплошностью — сказала сестре, что без ее соизволения все равно никогда не вышла бы замуж. Мэри осталась очень мной довольна. Когда я обронила, что вообще не намерена обзаводиться семьей, она ответила:
— Ничего, настанет день, и вы передумаете.
— Нет, я хочу остаться девицей.
Мэри улыбнулась и с важным видом заметила:
— В замужестве обретаешь великое счастье.
Великое счастье! Можно подумать, она обрела его с Филиппом! Он женился на ней исключительно из политических соображений, ночные визиты к супруге явно вызывали у него отвращение — то была неприятная обязанность, с которой следовало побыстрее покончить, дабы затем сбежать к «дочке кузнеца». Если бы Мэри не вышла замуж, она бы не дошла до такого жалкого, униженного состояния.
Чем больше я размышляла о замужестве, тем меньше к нему стремилась, да и воспоминания об участи моей матери, Анны Болейн, укрепляли меня в этой решимости.
Безопаснее всего было разговаривать с Мэри о будущем ребенке (она вновь уверила себя, что беременна). Я вышивала пеленки, и Мэри восхищалась моим искусством.
У меня так и стоит перед глазами эта сцена: моя сестра держит в руках крошечную младенческую рубашонку, а лицо ее лучится тихим счастьем. Я смотрела на нее, и у меня разрывалось сердце, ведь все вокруг знали, что ребенка Мэри родить не может.
Королева подобрела ко мне, а я к ней. Ведь я знала, что Мэри — просто одинокая женщина, задыхающаяся без любви. Она говорила о муже с огромной нежностью, в ее устах он превращался в идеальное, совершенное существо.
— Великий человек, — говорила Мэри, — и великий король. Мне необычайно повезло, что я стала его женой.
Довести меня до слез было не так-то просто, но в такие минуты я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь.
Беседуя со мной, Мэри рассеянно крутила на пальце золотое кольцо с черной эмалью. Она называла его венчальным.
— Я часто смотрю на это кольцо, — говорила королева, — и оно напоминает мне о Филиппе. Я не сетую на то, что ему часто приходится бывать в отъезде, ведь он должен править огромной империей, хотя, конечно, я предпочла бы, чтобы он все время был рядом. Настанет день, сестра, и вы узнаете, какое блаженство жить с любящим мужем.