Читать «Снесла Баба Яга яичко» онлайн - страница 10
Дубравка Угрешич
В последний раз я слышала от нее это слово
— Просто срам, как люди относятся к могилам, — сказала она, показывая рукой на соседние участки, а потом добавила:
— Давай еще раз его ополоснем.
— Так, теперь еще, — командовала она.
Дорога от отцовской могилы до стоянки такси была неблизкой, и она, опираясь на мою руку, одолевала ее тогда в последний раз, чего мы еще не знали.
— Здесь всегда чисто, — прокомментировала она могилу, мимо которой мы проходили. — А эти свою страшно запустили. Срам!
В больнице она по секрету сообщила мне, что недавно ночью заезжала домой.
— Не может быть. Как?!
— Выбралась потихоньку отсюда и взяла такси.
— А что ты делала дома?
— Быстро убралась и вернулась обратно.
— Я была дома, я бы услышала, если бы ты появилась. Это тебе просто приснилось.
— Нет, — сказала она неуверенно.
Я приходила в больницу каждый день. Первое, о чем она меня спрашивала, стоило мне появиться в двери, было:
— Ты убралась дома?
В последние три года мы часто вызывали «Скорую помощь». Для мамы это был самый легкий и быстрый способ сразу оказаться в больнице и избежать тягостных бюрократических процедур с оформлением госпитализации. В один из таких разов, когда ей было действительно очень плохо, мы позвонили в «Скорую». И когда санитары, взяв маму под руки, повели ее к лифту, она ухитрилась ловко нагнуться и подхватить с пола пластиковый пакет с мусором, который ждал возле двери, чтобы его вынесли во двор, в мусорный контейнер.
— Я вас умоляю! — театрально воскликнула врачиха, заметив эту деталь.
Когда я просила ее рассказать мне что-нибудь о своем детстве, она отвечала немногословно и оценивала его как счастливое.
— А почему оно было счастливым? — спрашивала я.
— Везде была чистота, и мама нас очень красиво одевала.
В больнице, с зондом во рту и иглой капельницы в вене, она не выпускала из рук носового платка. У нее была постоянная потребность вытирать рот. Когда ей стало немного лучше, она потребовала принести ей чистые пижамы:
— Имей в виду, неглаженые мне не нужны.
Три года назад, когда она резко погрузилась в полулетаргическое состояние, я первым делом отвела ее к психиатру, должно быть подсознательно оттягивая госпитализацию, которая последовала сразу за этим визитом.
Психиатр начал с обычных вопросов:
— Ваше имя и фамилия?
— Пылесос, — выдавила она из себя, опустив голову.
— Как вас зовут? — повторил психиатр громче.
— Так… пылесос, — повторила она.
Меня окатила волна совершенно беспричинного стыда: не знаю отчего, но в тот момент мне показалось, что было бы легче, если бы она ответила «Мадонна» или «Мария-Терезия».