Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 53
Ежи Стефан Ставинский
Встревожившись, я обежал дом и бросился к лестнице. На верхней ступеньке стояла седая дама, которую я видел в окне. Лицо у нее было серым и мятым. Втянув меня в комнату, она заперла дверь и заговорила тихо, лихорадочно:
— Позавчера ночью начали ломиться в дверь… я сразу же проснулась… они стучали кулаками, ногами, чем-то железным. Один кричал по-польски: «Откройте! Гестапо», — а другой рычал: «Sicherheitsdienst aufmachen!» — и ругался по-немецки. Пан Каминский не открывал, я только слышала внизу какую-то возню, шаги, плач и писк... я боялась выглянуть в окно и ждала, когда они выломают дверь. Но они покричали, постучали еще немного и ушли.
— Ушли?! — изумился я.
— Стук прекратился, и я услышала шаги на каменном крылечке. Тогда я выглянула через щелочку между занавесками. Их было трое. Я подождала еще несколько минут и сбежала вниз, чтобы вывести Каминских через сад... В квартире их не было, но я увидела, что открыта дверь в подвал. Боже... я уже никогда не смогу жить спокойно! — Седая женщина закрыла лицо руками. — Он зарубил топором жену и детей, а сам повесился,— прошептала она.— Наверное, он приготовил все это заранее — и топор, и шнур... ведь они не так уж долго ломились в дверь…
Кровь хлынула мне в лицо. «Они наверняка придут»,— еще недавно шептал мне Каминский.
— И это вовсе не были гестаповцы,— сказала минуту спустя седая женщина.
— Что-оо?!!
— Это были бандиты,— продолжала она.— У них не было машины, а гестаповцы никогда не ходят пешком и никогда не уходят, не взломав дверей. Они испугались, что шум привлечет немцев, и ушли. Если бы у пана Каминского хватило сил выдержать еще немного, все были бы живы. На рассвете я позвонила в полицию, к «синим» разумеется, и сообщила о нападении бандитов. Я сказала также, что наш жилец впал в безумие и убил всю семью. А полицейский в ответ только рассмеялся: «Какое еще безумие! Это же были евреи!» «Синие» забрали все вещи Каминских.
— И деньги?
— Наверное. Поэтому они не цеплялись ко мне и не ругались, что я прятала евреев. Просто велели мне молчать и все забрали. Тела тоже. А я всю ночь отмывала кровь…
Она замолчала и отерла глаза платком.
— А эти бандиты? Вы бы их узнали?
— Вряд ли. Я же видела их мельком, при свете луны...
То, что она смогла наконец рассказать обо всем, явно принесло ей облегчение.
— На ночь теперь ко мне приходит племянница,— добавила она.— Я хочу продать дом и переехать в центр города.
Я вышел на улицу. На тротуаре девочки играли в классы. Я спустился к обрыву возле Цитадели, сел против ее стен, достал кеннкарты и поджег их. Мне пришлось израсходовать целую коробку спичек, чтобы поддерживать огонь. Поочередно чернели и исчезали лица на фотографиях. Я еще посидел некоторое время над обугленными листами картона, потом встал и медленно побрел к трамваю. Оставшись, как всегда, на передней площадке вагона, я на этот раз не смотрел на улицу. Я был крайне угнетен и никак не мог избавиться от чувства тяжести в душе, казалось, что-то огромное навалилось на меня и давит, пригибая к земле.
