Читать «Одноклассники. История в XIV уроках» онлайн - страница 17

Рахелька. Креститься? Венчаться? В костеле? Мне с тобой?

Владек. Рахелька! Я же хочу тебя спасти! Ты тут сидишь и не знаешь, что творится. У нас уже ни одного еврея не осталось. Всех убили. Креститься — другого выхода нет. Только катехизис придется вызубрить. Я договорился с ребятами, они помогут. Зигмунт, Рысек и Хенек.

Рахелька. Эти убийцы?

Владек. Рахелька, это наши одноклассники.

Рахелька. У тебя есть катехизис?

Владек. Ясное дело. Мы спустились вниз, я сказал матери, что теперь Рахелька будет жить с нами. Мать промолчала. Я дал Рахельке катехизис. Она села у окна в сад и начала читать. Вечером пришел Хенек.

Хенек (Рахельке). Четвертая церковная заповедь?

Рахелька. Исповедайся в грехах по меньшей мере раз в год и принимай на Пасху святое причастие.

Хенек (Рахельке). Молодец. Седьмое таинство?

Рахелька. Брак.

Хенек. Молодец. Третье условие хорошей исповеди?

Рахелька. Твердое намерение исправиться.

Хенек. Молодец. Пятая заповедь?

Рахелька. Почитай отца твоего и матерь твою.

Хенек. Плохо! Не убий! Учи как следует, Рахелька, не то ксендз откажется тебя крестить. (Владеку.) Ксендз запросил шесть четвертей ржи.

Владек. Откуда ее взять?

Хенек. Слушай, Владек, не валяй дурака! Ксендз шутить не любит. И пошел — я уже стал немного злиться на Владека. Мать плачет, эта до сих пор ни в зуб ногой, а он еще кочевряжится.

Рахелька. Вот, Владек, возьми.

Владек. Что это, Рахелька?

Рахелька. Кольцо. Мамино. Бабушкино. И прабабушкино.

Владек. Я купил ржи и отвез ксендзу. Он даже не соизволил выйти. Передал через прислугу, чтобы высыпали на чердаке, в плебании. Я поднялся на чердак, а там горы зерна, и все поедено долгоносиком. Мою рожь часа за три сожрет. Мать так слова и не сказала, но принесла Рахельке свое свадебное платье и перчатки. В костел поехали на бричке. Рахелька, я, Зоська — она согласилась быть крестной матерью и свидетельницей, Зигмунт — крестный отец и Рысек — свидетель. Ну и Хенек, который всю дорогу проверял, хорошо ли Рахелька вызубрила катехизис. Было, в общем, даже весело. Только раз мы поспорили — когда они спросили, какое имя мы хотим дать Рахельке при крещении.

Зигмунт. А какое имя мы дадим Рахельке?

Владек. Мария.

Зоська. Красиво.

Хенек. Владек, ты с ума сошел? Хочешь еврейку назвать именем Богоматери?

Владек. А Богоматерь, по-твоему, кто?

Рахелька. Пускай будет Марианна.

Хенек. Марианна?

Зигмунт. Так лучше. Гораздо лучше.

Рысек. Марианна — это можно.

Зоська. Тоже красиво.

Рахелька. Так я стала Марианной. Ехала в бричке по городу, где не осталось ни одного еврея, а из еврейских домов, из окон, с порогов, с крылечек на меня с ненавистью глядели новые хозяева. Мне даже не приходилось закрывать глаза, чтобы увидеть рядом с ними прежних. Тогда я впервые пожалела, что осталась жива. Все прошло как по маслу. Катехизис меня не спросили. Приходской священник даже не появился. Крестил меня, а потом венчал нас с Владеком какой-то молодой ксендз. Очень симпатичный. Когда мы возвращались, на улицах было пусто. Только на Сокольской какая-то баба, завидев нас, сплюнула!