Читать «Наш маленький Нью-Йорк» онлайн - страница 12
Лора Брантуэйт
— Скотт, а я не знала, что ты циник.
— Я не циник, я битый жизнью романтик. Поехали дальше. Что ты сделаешь, как только встретишь какого-то мужчину?
— Ну… Зависит от того, что за мужчина.
— Правильно и неправильно одновременно. По поводу «неправильно» — смотри ответы на первые два вопроса. По поводу «правильно»: что это может быть за мужчина? Ты можешь встретить мужчину, у которого есть то, что тебе нужно: квартира на Пятой авеню, хорошие гены, деньги, положение в обществе, любовь к романтическим комедиям и пикникам, ну не знаю, список продолжай сама… А можешь встретить мужчину, у которого нет того, что тебе нужно. Или есть то, с чем ты даже не хочешь соприкасаться: алкоголизм, мафиозный клан за плечами, склонность к садизму, мать-наседка… По первому варианту — ты станешь с ним встречаться. По второму варианту — ты пошлешь его ко всем чертям.
— Скотт, ты никогда не думал о карьере писателя? Или ведущего какого-нибудь душеспасительного телешоу? Душеспасительного в самом хорошем смысле, ты не думай, я не придираюсь…
— Ага. «Проповедь циника» или что-то в том же духе.
— Кстати, как в тебе уживается
— В двадцать первом веке рыцарский роман неактуальный жанр, Эмили. А как уживаются — я и сам не знаю. Кажется, неплохо. Хотя наверняка утверждать не стану. Ты же знаешь, я не терплю лжи…
3
«Большой любви не существует.
Маленькой — тоже.
Этот мужчина меня не полюбит.
Я его — тоже.
Мои мечты сбудутся.
Я буду правильно мечтать.
Секс нужен им, а не мне.
Пусть добиваются».
Эмили подумала-подумала — и приписала: «Я самое независимое существо на свете». С чувством удовлетворения от проделанной работы торжественно надела колпачок на красный маркер, любовно погладила ватман.
Плакат с лозунгами для новой жизни был готов.
Дело за малым — нужна стена, на которую его можно повесить.
Вот тут-то и кроется основная проблема: стены, на которой она имела бы право развешивать подобные вещи, у нее нет.
Потому что у нее нет дома.
Этот простой и очевидный факт неприятно ее удивлял. Прошло слишком мало времени, чтобы она успела как-то с ним свыкнуться. Да и какое это, по сути, время — несколько часов безвременья, когда старая жизнь уже закончилась, а новая не успела начаться. Скотт ушел около получаса назад, оставив ей ощущение тепла и огромный котел с пищей для размышлений. Результатом размышлений стал «Девиз одинокой кошки», как она его про себя назвала. Стрелки часов перевалили за полночь. Эмили стояла у стола для закройки и с грустью думала о том, что ей двадцать два года, и она эти двадцать два года жила в полной уверенности, что все хорошо, а вот надо же — у ее родителей есть дом, у Роберта есть дом, а у нее — нет.
— Все поправимо, — сказала она себе громко и внятно, чтобы никакая часть души не вздумала усомниться в истинности этих слов.
Они звучали так, что им и правда хотелось верить.
Эмили прикончила коробку конфет — она привыкла вознаграждать себя за хорошо сделанную работу — и улеглась спать на коротком диванчике. Перед сном она еще раз возблагодарила Бога за то, что он послал ей на жизненном пути такого щедрого и внимательного человека, как Скотт.