Читать «Мертвые из Верхнего Лога» онлайн - страница 221

Свою комнату художница не проветривала. А когда Даша однажды открыла форточку, упала в кресло, как подстреленная, прижала к лицу руки и отчаянно зарыдала.

Даша, конечно, старалась — брала из маминого кошелька деньги и покупала нужные продукты в магазине напротив, по утрам варила для матери сладкую рисовую кашу с консервированными грушами, два раза испекла яблочный пирог, следила, чтобы в кухне не накапливалась грязная посуда. Но все же ей было тринадцать неполных лет.

Спустя какое-то время хандра женщины прошла. Ангелина снова начала улыбаться, обратила внимание, как запущен дом, отмыла квартиру, свозила дочку по магазинам, чтобы купить ей одежду к новому школьному году, какие-то учебники и книги по программе.

А потом появился и он, мужчина. Было ему слегка за пятьдесят, и Даше он казался старым.

Странно, но Хунсаг, о котором она почему-то вспоминала чаще, чем хотела сама, воспринимался человеком без возраста, хотя ему было намного больше лет, чем этому типу, которого мама велела называть дядей Петей.

Даша никогда не понимала, почему ее мать, такая красивая, умеющая так выразительно взглянуть, что порой на нее восхищенно оборачивались даже студенты, всегда выбирала тех, чьи волосы уже поседели, чей взгляд потерял остроту, чья кожа пахнет шерстью, а не летним морем. Марк был единственным молодым мужчиной, которого девочка когда-либо видела рядом с мамой.

Дядя Петя был похож на Санта-Клауса — аккуратно подстриженная борода, румянец и круглый тугой живот.

Только в отличие от Санта Клауса он всегда выглядел недовольным.

— Дядя Петя — великий скульптор, — с пафосом объявила мать.

Почти весь август дядя Петя приходил к ним в дом, иногда приносил шоколадку для Даши и вялые ирисы для Ангелины. Ему казалось, что грустные, пахнущие туманом и холодом цветы очень подходят его новой красивой любовнице.

Мать смотрела на Санта-Клауса так, как обычно и смотрела на мужчин — снизу вверх. Она любила рассуждать, в том числе и при дочери, что сердце ее давно превратилось в поросший мхом камень, его невозможно разбудить, оживить и снова сделать кровоточащим. Но Даша была достаточно проницательной, чтобы видеть — каждый раз мама влюбляется как кошка, а когда жестокий город пожирает очередного ее мужчину, переживает апокалипсис.

И вот в сегодняшнюю ночь мамин миниатюрный апокалипсис как раз был в разгаре. Босоногая Даша, замершая в дверях, увидела: плачущая мать погружает широкую кисть в банку с краской, а потом, точно священник странного культа, окропляет цветными брызгами холст, на котором нарисовано смуглое женское лицо, подозрительно напоминающее ее саму, только более молодую и свежую. Наверное, такой мама видит себя в зеркале.

— Куда мне до Фриды Кало, — бормотала Ангелина, портя холст. — Куда мне…

— Мама! — тихо позвала Даша.

Женщина резко повернулась всем корпусом, крутанувшись на пятках. Ее раскрасневшееся лицо было заляпано красной краской, как будто кровью. Впечатление было такое яркое, что Даша даже отшатнулась, отступила в темноту.