Читать «Трагедия закона» онлайн - страница 113

— Давайте перейдем, — предложил Петигрю, — к свидетельским показаниям господина Гритхэма. Если вы помните, он сообщил, что встретил подсудимого около кузницы в понедельник, предшествующий ночи, когда произошла трагедия, и…

— Во вторник, — неожиданно вмешался Барбер. — В понедельник господин Родвел видел нож. Показания господина Гритхэма касаются вторника, следующего дня.

— Благодарю, ваша светлость, — извинился Петигрю, несколько уязвленный тем, что его перебили. — Господа присяжные заседатели, вы помните инцидент, о котором я говорю. В понедельник или во вторник — это не имеет особого значения — господин Гритхэм…

— Думаю, это имеет значение, — настаивал Барбер. — В таком серьезном деле важно быть точным по всем вопросам. В моих записях точно сказано: вторник. Сэр Генри, вы помните, когда это было?

Сэр Генри сказал, что, к глубокому сожалению, не помнит.

— В моих записях — вторник, — повторил Стригун. — Разумеется, я могу ошибаться, но…

В этот момент сам господин Гритхэм поднялся со своего места, откуда его в темноте было не разглядеть, и попытался вмешаться, но на него зашикали, и он замолчал.

— Ваша светлость, в понедельник или во вторник… — начал Петигрю.

— Полагаю, должно быть точно установлено, что сказал свидетель, поскольку у нас возникли разногласия. Господин стенографист, будьте любезны найти в ваших записях свидетельские показания господина Гритхэма и зачитать его слова.

Наступила неловкая пауза, во время которой стенографист рылся в кипах бумаг и после нескольких неудачных попыток нашел нужный параграф.

— "Это было то ли в понедельник, то ли во вторник, я не уверен, в какой день точно", — прочитал стенографист тонким голосом с акцентом кокни.

— Ах вот как! Я думал, это было во вторник. Благодарю вас, господин стенографист. Продолжайте, господин Петигрю.

Весь инцидент длился две-три минуты, но этого было достаточно, чтобы разорвать нить аргументации адвоката. Хуже того, была разорвана невидимая нить, связывавшая его с аудиторией. Связь, которую он установил со слушателями с таким трудом, разрушилась, и все надо было начинать сначала. Если бы Петигрю не нервничал, если бы не боялся пойти неверным путем, дело было бы не трудно поправить. Но его беспокойство усилилось из-за того, что его перебили некорректно и без необходимости. И то, что это сделал именно Барбер, глубоко уязвило его. Ему приходилось выступать перед судьями, которые говорили без умолку. Они не могли удержаться, чтобы что-нибудь не сказать — будь то речь защитника, обвинителя или менее значимые выступления. Для них Петигрю привык делать исключение и хладнокровно терпел, как и все остальные. Но папаша Уильям не относился к числу болтливых судей. Во время всего слушания он очень мало говорил и всегда по существу. Не исключено, что сейчас его бессмысленное и усугубляющее обстановку вмешательство имело целью выбить адвоката из колеи.