Читать «Смерть играет (= Когда ветер бьёт насмерть)» онлайн - страница 32

Вспомнив о существовании Роберта Диксона, Петигрю заметил:

— А муж не с вами?

Никола покачала темной головкой:

— Он никогда не сидит со мной во время концертов. Он устраивается внизу, где-нибудь в последних рядах, ведь ему приходится то и дело выбегать, суетиться, чтобы следить, все ли в порядке… Кстати, о суете. Я думала, что мне не придется сегодня спешить. Но стоянка для машин была так забита. Пришлось потратить уйму времени, чтобы припарковать свою. — Она нетерпеливо посмотрела на часики, словно теперь, когда уже прибыла, была недовольна каждой минутой задержки начала концерта.

Между тем внизу на сцене все шло своим чередом. Оркестранты уже собрались на сцене, и зал наполнился нестройным музыкальным шумом настраиваемых инструментов. Вскоре возбуждающий беспорядок звуков утих и раздался взрыв аплодисментов в адрес мисс Портес, которая, пробираясь к пюпитру первой скрипки, старалась выглядеть спокойной, но вся порозовела от скрытого волнения. По залу пронесся вздох ожидания, и тут же тишину нарушила буря аплодисментов, потому что на заднем плане сцены появился Клейтон Эванс. Буря не утихала, а, наоборот, набирала силу, пока он не добрался до кафедры. Несколько раз быстро поклонившись на аплодисменты, дирижер повернулся, постучал палочкой по пюпитру и еще до того, как рукоплескания утихли, поднял оркестр и весь зал на ноги первыми раскатистыми звуками барабана — прелюдией к Национальному гимну.

В этот момент Петигрю впервые с того момента, как появился в Сити-Холл, задумался, прибыл ли их кларнетист. Судя по голосу Дженкинсона по телефону, человек он был вполне положительный и надежный, а вовсе не из тех — уж коль скоро проблема с Поттером и Фулбрайтом была решена, — кто мог подвести и не явиться на концерт. Тем не менее он захотел в этом убедиться и начал внимательно и озабоченно вглядываться в ряды музыкантов. К сожалению, прямо до уровня галерки с потолка свисали огромные люстры, что весьма затрудняло обзор задних рядов оркестра. И все же, когда он поочередно вглядывался в оркестрантов, ему показалось, что в правом углу, рядом с флейтами, оставалось пустое сиденье. Он попытался пересчитать всех музыкантов, которые должны быть в оркестре, чтобы установить, отсутствует ли кто из них. Две флейты, это просто. Два тех парня, что дуют в маленькие дудочки и производят нечто вроде ворчания, — ах да, они называются фаготы… И наконец, вывернув шею, чтобы заглянуть за сверкающую люстру, он сумел различить трех человек, дующих прямо вниз в свои инструменты, а не вбок, как флейтисты, и не под углом, как фаготы. Гобои и кларнеты — и кто из них был кем и в чем заключалась разница, он никогда не мог запомнить, хотя Элеонор довольно часто объясняла это ему. Трое? Наверняка их должно быть четверо — по двое каждого, — если только по непонятным ему причинам гобой выступал в одиночестве, а не парой, как остальные его товарищи? Нет, такого не должно быть. Эванс точно говорил про два гобоя. Число три могло означать только одно — в конце концов оркестр так и остался с одним кларнетистом.