Читать «Изгнание беса» онлайн - страница 143

«Ученый беспристрастен к объекту исследования», то есть, становясь ученым, он перестает быть человеком (беспристрастность свойственна лишь мертвецам). Исследуя мир, он работает внечеловеческими методами, и мир, отраженный в его Зеркале, оказывается внечеловеческим. Совсем не обязательно – бесчеловечным. Но вполне вероятно.

(Исследование Оракула подарило людям «вечный хлеб» и «росу Вельзевула». Последняя лишь по воле автора не обернулась очередным оружием.)

«Наука – это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет». Но ведь, «кто платит, тот и заказывает музыку».

«Мне очень жаль, Милн, но в вашу группу не записалось ни одного студента. Никто не хочет заниматься классической филологией, слишком опасно. И дотаций тоже нет» .

Понятно, почему «слишком опасно».

«Государство не гарантирует правозащиту тем гражданам, которые подрывают его основы» , то есть используют свои способности иначе, чем государству этого хочется.

Я настаиваю на своем медиевистском толковании. Средневековый характер коллективной психики порождается не только иерархической организацией общества, но и мифообразующеи ролью науки – новой Церкви.

Как и в начале христианской эры, симбиоз установился не сразу и не гладко. (См.: Г. Попов. Система и Зубры.) До конца симбиоз так и не установился.

«… Улугбек и Бруно остались лежать около плазмы. Но это было не все. Потому что левее, по ложбине у незащищенных холмов, сверкающим клином ударила бригада кентавров, офицеры торчали из люков, как на параде, без шлемов, и золотые наплечные значки сияли в бледных лучах рассвета. Они шутя прорвали оборону там, где находился Хокусай, и Хокусай погиб, собирая клочья плазмы и бросая ее на керамитовую броню. (…) И Кант погиб, и Спиноза погиб, и Гераклит погиб тоже» .

Об этих рассказ «Некто Бонапарт». О нежелающих подчиниться.

Действие происходит в будущем, возможно, недалеком. Реакцией на всевозрастающее антропогенное воздействие явилась

Помойка -«некий организм, возникший путем цепной самосборки в результате накопления промышленных отходов до критический массы» . Подробного описания в рассказе нет. Достаточно понимания того, что Помойка – оборотная сторона нашей цивилизации и отрицание ее.

Десятки лет войны.

«Страна агонизировала. Солдаты на фронте тысячами захлебывались в вонючей пене и разлагались заживо, тронутые обезьяньей чумой. Шайки дезертиров наводили ужас на города» .

Вновь обращает на себя внимание нетрадиционная традиционность А. Столярова. Эсхатологическая тема экологической катастрофы многократно рассматривалась зарубежной и советской литературой. Образом наступающей Помойки автор подчеркнуто не вносит ничего нового. Другой фантастический прием, используемый в рассказе, восходит и вовсе к Г. Уэллсу. (Конкретная модификация принадлежит Ст. Лему.)

Не рассказ ужасов, не рассказ приключений, тем более – не фантастика научных идей. Скорее – хроноклазм, порожденный Оракулом, еще одно Зеркало.

На этот раз оно отражает людей.