Читать «Прогулки по Парижу. Правый берег» онлайн - страница 230

Вернемся, однако, к обитателям знаменитых Новых Афин, для которых изначально и строилась эта церковь, а также к самому этому кварталу, сохраняющему свой специфический, как бы загородный облик и сегодня. Считают, что на выбор названия для квартала повлияло тогдашнее возрождение моды на Грецию как на древнюю колыбель искусств, поэзии, философии, а также новые эпизоды борьбы Греции за освобождение от турецкого, оттоманского ига. Учитывая эту моду, гений финансов Лаперьер и рассчитывал привлечь на новую застройку между улицей Пигаль, улицей Бланш и вокзалом Сен-Лазар как можно больше новых состоятельных жильцов. Центром застройки стали улицы Ла Тур-де-Дам и Ларошфуко, где и строили уютные особняки под руководством архитектора Константена и других вполне известных парижских архитекторов, вроде Висконти, Удебура, Лелона, Бие. Так и возник невдалеке от еще не опозоренных тогда пошлостью плас Пигаль и плас Бланш истинный уголок эпохи Реставрации. Позднее и весь квартал Сен-Жорж стали называть здесь Новыми Афинами, ибо во всей этой округе обитали звезды французского искусства, одни – известные даже и нам с вами, другие – забытые и самими французами, но в свое время излучавшие ослепительный блеск мимолетной славы, – личности вроде Камбасере, Талаба, Дюшенуа или Берне. Первый дом на улице Ла Тур-де-Дам был построен Висконти, и в нем с 1824 года обитала пленительная мадемуазель Марс, вскружившая голову Парижу и публике «Комеди Франсез». А дом № 9 был специально построен Лелоном для великого трагика Тальма. На улице Ларошфуко мы можем полюбоваться особняком под номером 19, построенным Удебуром, а в доме № 14 находилась мастерская одного из прославленных мастеров французского символизма живописца Гюстава Моро. Он умер в 1898 году и завещал свои произведения государству. В его мастерской на улице Ларошфуко открылся музей, одним из хранителей которого являлся одно время ученик Моро, художник Жорж Руо, тяготевший к экспрессионизму. Никто не мешает нам с вами задержаться и не спеша полюбоваться странными, такими загадочными и такими, если можно так выразиться, литературными полотнами мэтра Моро, где перемешано все – и библейские легенды, и мистика, и аллегория, и мечта, и эротика… А в ушах у нас будет звучать музыка Вагнера, который жил тут же за уголком, на рю д'Омаль.

Неподалеку, в тех же Новых Афинах, на рю Тэтбу жили еще несколько писателей и художников и жила звезда французского романтизма Аврора Дюпен, она же мадемуазель Жорж Санд, вместе с романтическим Фредериком Шопеном. Об этом мы, впрочем, уже вспоминали, гуляя по шопеновскому Парижу…

МОНМАРТР

Монмартрский холм и светлый купол базилики Сакре-Кёр царят над Парижем и видны издалека. Взойти же на холм можно и от квартала Гут д'Ор, и от метро «Анвер», и еще из разных мест. Я предлагаю начать подъем от площади Бланш, где впустую машет крыльями красная мельница французского канкана («Мулен-Руж»), в которой Тулуз-Лотрек усердно рисовал некогда знаменитую Обжору-Гулю и прочих полураздетых девиц, – по улице Лепик. Молва включала некогда «Мулен-Руж» в знаменитый «великокняжеский» парижский маршрут. У приехавшего в Париж художника Александра Бенуа было подозрение, что и самое существование «великокняжеской» прогулки по злачным местам придумали русские левые эмигранты, чтобы насолить российской правящей династии. Художник отправился сам по всем этим прославленным местам и не увидел ни в «Мулен-Руж», ни на Балу Булье ни разгула, ни распутства, одни только пошлость, вульгарную мерзость и скуку. Так оно и было, конечно. С другой стороны, что мог доказать этот эксперимент изысканного эстета Бенуа? Ровным счетом ничего. Захотел же воспитанник Жуковского Александр II, прежде чем встретиться в Париже с любимой женщиной, поужинать тет-а-тет с хваленой певицей м-ль Шнайдер, которую злые языки прозвали «пассажем Принцев»…