Читать «Единственная любовь королевы» онлайн - страница 39

Его эскапада вызвала мягкий упрек Виктории:

«Относительно вашего желания иметь на посту секретаря своего человека скажу вам совершенно откровенно: оно неосуществимо. Предоставьте все мне, и я прослежу за тем, чтобы ваши придворные имели соответствующие репутацию и характер».

Да, это был упрек, и он означал: я люблю тебя всей душой, но, пожалуйста, не забывай, что я — королева.

Вероятно, самым мучительным оказался вопрос о его доходах, поскольку он вызвал дебаты в парламенте, явившиеся для него настоящим публичным унижением. Предыдущие консорты получали по 50 000 фунтов стерлингов, а ему определили всего 30 000. Надо отдать должное королеве: она пришла в ярость и настояла на выделении для него большего пособия. Он уже знал, что говорят по этому поводу в Англии: народу он не нравился, и главным образом, потому, что он немец, а немцы никогда не были в почете у британцев. Даже лорд Мельбурн считал благоразумным не поднимать шума из-за доходов принца и согласиться на 30 000.

Так что он даже не сравнялся с предыдущими консортами, такими, например, как глупый старый Георг из Дании, консорт королевы Анны, ибо тому назначили доход в 50 000 фунтов стерлингов. Барон Штокмар, который внимательно следил за развитием событий, позаботился о том, чтобы Альберт увидел некоторые публикации из английских газет.

— Вам следует проявлять большой интерес к политике, — постоянно напоминал он, — а это предполагает изучение прессы.

Чтение получилось не из приятных. Газеты напоминали своим читателям, что принц, который должен был стать мужем королевы, как второй сын немецкого герцога имел годовой доход 2500 фунтов. Для такого сравнительно бедного человека 30 000 окажутся несметным богатством. Оживилось движение чартистов: бедность и без того терзает страну, которая вовсе не испытывает желания осыпать милостями какого-то нуждающегося принца, пусть даже он и собирается жениться на их королеве. Выражалось сомнение в том, что он стоит на пороге голодной смерти, чего отнюдь не скажешь о многих подданных Ее Величества. Впрочем, Альберт вполне удовольствовался бы и тридцатью тысячами, если бы мужья предыдущих королев не получали непонятно почему пятьдесят.

По крайней мере, Виктория его любила. Она сожалела, что ему пришлось вынести подобное. Она возмущалась «ужасными тори»; она была предана ему, как и прежде, а когда не получала от него вестей хотя бы неделю, не на шутку тревожилась. Она признавалась ему, что с нетерпением ждет его писем, и если они не поступают, она начинает изводить свою дражайшую Лецен.

Впрочем, Альберт считал, что не так уж и плохо, ибо дражайшая Лецен имела на нее слишком уж большое влияние. Он подозревал, что именно она больше всех повинна в ухудшении отношений Виктории с матерью, чего он вовсе не одобрял. Виктории следовало бы дорожить семейными узами. К тому же с ним вдовствующая королева всегда была очень мила, и он верил, что они станут друзьями. Он определенно будет настаивать на примирении Виктории с герцогиней, а уж потом, возможно, они с тещей попытаются убедить Викторию отказаться от той нелепой и сентиментальной привязанности, которую она питает к баронессе.