Замолкнули войны гремевшие раскаты,В крови увял цветок, взлелеянный враждой,Настал великий час итогов и расплаты,Давно желанный час, намеченный судьбой.Сложив в архив веков военные орудья,Народы и вожди счета свои несут —И не мечом нагнуть им чашу правосудья,Был беспощаден спор и правый нужен суд.Зачем вдали от всех со стоном тяжкой боли,Россия, ты стоишь с поникшей головой?Ты требовать должна, как равный равной доли,И да возвысит мир поверженных борьбой.Путем тяжелых жертв, несказанных усилийБунтующий поток в русло свое введен.Настойчивость и труд насилье покорили,Сломили грозный лес развернутых знамен.Настойчивость и труд, разумная отвага,Богатство техники, обдуманный расчет,Но если подвиг был, в цветах родного флагаТот подвиг совершил великий наш народ.Мы дали время всем окрепнуть и сплотиться,Мы первым луч зажгли под сводами тюрьмы,И, если может мир победою гордиться,Зачем кривить душой? Победу дали мы.В кровавом утре битв сдержали голой грудьюСтальных германских сил мы бешеный напор.Мы дали миру жизнь! Дорогу правосудью,Мы дали миру жизнь и предрешили спор.Да, если б мы тогда так щедро и так скороНе бросили в борьбу цвет лучших наших сил,В поля Галиции, в Мазурские озера,В открытый зев бесчисленных могил,Тогда-б вам не греметь, победные литавры,Тогда-б не ликовал заносчивый Нью-Йорк,В венки латинских роз не заплелись-бы лавры,Не начал-бы Версаль свой непонятный торг.Тебе-б не пожинать плод даровой победы,Подвижных йен и гейш коварная земля,Не пенили-б моря английские торпеды,И не встречал-бы Льеж героя-короля.С полей родной страны, безумием залитых,Не несся-б злобный крик распущенных солдат,И в прахе не лежал, растерзанный, разбитыйРодной, любимый Петроград…
Две императрицы
По людным улицам картинного ПотсдамаТоржественный кортеж медлительно течет,И старой роскоши изысканная рамаТревожит грустных дум эпический полет.Толпа молитвенно и чутко напряженна…Вдоль императорами взрóщенных аллейРыдает скорбный ритм капеллы похоронной,И Гогенцоллернов распахнут мавзолей.У траурных кистей печальной колесницыВоскресло прошлое и трепетно встаетОтдать последней долг своей императрице,Стряхнуть тяжелых дней надвинувшийся гнет.Душа смирившейся, несломленной державы,Зажглась опять на миг несбыточной мечтой:С Верденских гекатомб, из Бельгии кровавойВзвился былых надежд несокрушимый рой.Плюмажи белые, чеканные кирасы,И каски, гордые сиянием орлов,Вам есть что вспоминать, Потсдамския террасы,Вам есть о чем жалеть, склоненный ряд голов.Принцесс развенчанных немые вереницы,И принцы павшие, и павшие вожди,Короны и венки и гроб императрицы.Массивный, пышный гроб, как символ впереди.Мир праху твоему, последняя Августа,Ты будешь мирно спать среди родных гробов,В народе рыцарском, хранящем честь и чувство,В кругу сознательных и доблестных врагов.Врагов, сумевших чтить величие паденья,И в дни безмерных смут, отчаянья и мукНе запятнавших дух отравой преступленья,В крови избранников не омочивших рук.Мир праху твоему! С сознаньем боли тайнойВзор обращается невольно на восток…Знакомый, горький путь… Далекая окрайна,Затерянный в горах, случайный городок,Понурый, мрачный дом, нахмуренные стены,Охрана грубая разнузданных солдат,И в окна тусклые за буйством каждой сменыПять детских милых лиц испуганно следят.А там? Глухая ночь… Ночь жуткая до крика…В раскатах выстрелов грохочущий подвал…Ватага пьяная… Такой расправы дикойВ анналах бытия никто не начертал.Ручьями льется кровь, и гнутся половицы,В кощунственных руках безжалостен прицел,И стынет теплый труп другой императрицыВ трепещущей горе еще дышащих тел.Фабричный грузовик, — не траурные дроги, —Повлек немую кладь под складками сукна,И только след бежал по колеям дороги,Кровавый, жуткий след, свидетель злого сна.У шахты брошенной, сообщницы невольной,Звенело карканье слетевшихся ворон,И старый лес шумел, как отзвук колокольный,Над страшным таинством безвестных похорон.Прошли лихие дни. Пройдут лихие годы.Но с царскою семьей в безмолвии ночейМы погребли навек блеснувший луч свободы,И заклеймит нас жизнь названьем палачей.Не вырвать, не стереть позорящей страницы…И запоздалый плач надгробной литииНе успокоит тень былой императрицыИ с диким посвистом замученной семьи.
