Читать «Статьи из газеты «Известия»» онлайн - страница 325

Но теперь, слава богу, не 1907 год, и никакой гершензон уже не станет благословлять власть, «штыками своими охраняющую нас от народа». Все уже поняли, что эта власть их для нас и растит ― вот этих самых, от кого якобы охраняет. И не важно, что в душе она надеется удержать их потом в узде. Опыт показывает, что удержать в узде такую силу не удавалось еще никому. Фашизм всегда начинается с попустительства тех, кто надеется им попользоваться, с тех, кто перенимает его язык и интонации, дружит с байкерами и поощряет наших славных мальчиков, любящих спорт. Кушают потом без разбора ― и тех, кто сопротивлялся, и тех, кто попустительствовал, и тех, кто помалкивал.

Версии сегодня высказываются самые разные: бездействие силовых структур объясняют хитрым планом ― мол, в стране хотят ввести чрезвычайное положение и вернуть ― ну, вы понимаете… Другие говорят, что фанатов не хотят будоражить, а потом выловят по одному с помощью видеосъемки… Третьи утверждают, что с фанатов начнется справедливая социальная (и национальная!) революция ― пусть сильнее грянет буря (оптимисты, мать их!). Все эти объяснения малоинтересны, поскольку универсальное объяснение происходящего дали братья Стругацкие в 1963 году: «После серых приходят черные». Ну вот, они пришли. У нас уже есть свой Хорст Вессель. Его память чтили в том числе и те самые байкеры. И до реального Егора Свиридова, как и до настоящего Хорста Весселя, никому нет дела. Вопрос «Что делать?» уже не имеет смысла ― все уже сделано. Мюнхен уже в Москве. Фашизм не надо специально растить ― достаточно выкорчевать все, что ему противостоит. Он может прийти под видом Кущевской, а может ― под видом фанатского сборища. И какая разница, как он называется? Однажды он пришел под социалистическими лозунгами. Сегодня явился под лозунгом «Спартак ― чемпион» и «Бать Кавказ». И страна в нынешнем виде эти лозунги заслужила. По мощам и елей.

13 декабря 2010 года

Бунт в канун заморозков

185 лет назад, 14 (26) декабря, «на очень холодной площади» (Тынянов, кажется, преувеличил ― погода была пасмурная, скорее мягкая, 8 градусов мороза) произошло одно из самых мифологизированных событий русской истории.

Когда эта история будет описана не с классовых, а с более объективных позиций, когда будет окончательно похерена мысль о «формациях» и мир наконец признает, что всякая страна развивается по собственной схеме,― будет подробно разобран и русский четырехтактный цикл с его революцией, заморозком, оттепелью и стагнацией. На переломе от революции к заморозку в России непременно случается «бунт элит». Это явление закономерное: тот, кто еще вчера был передовым отрядом этой самой революции, тот, кого она вознесла и наделила баснословным могуществом, а главное ― тот, кто искренне в нее верил, категорически не готов снова признавать себя винтиком. Между тем любая «стабилизация» ― при формальном сохранении вектора и полном внутреннем перерождении ― как раз и требует того, чтобы недавние хозяева страны перестали высовываться и заново отстроились. Среди них обязательно найдется тот, кто возмечтает о перевороте,― и ясное дело, что это будет персонаж противоречивый: революции и войны редко выигрываются ангелами. Иное дело, что самый тщеславный бунтарь все-таки лучше наступающего тоталитаризма, враждебного к любым талантам и удобного только для посредственностей. Наступление заморозка окончательно фиксируется расправой над неоднозначными и талантливыми личностями, решившими не поступаться достоинством. Бунту элит обычно предшествует «равноудаление» ― когда ближайший соратник главного революционера или крупный теоретик времен великого перелома вынужден бежать за границу (выехать в ссылку) и оттуда отправлять гневные инвективы: такова была участь Курбского, Троцкого, впоследствии Березовского, близок к ним типологически и случай «хромого» Николая Тургенева. Но бегство ― выход паллиативный, направленный исключительно на личное спасение. Те, кто думает не только о спасении жизни или имущества, но и о собственной чести ― и чести своего класса, только что ощутившего себя хозяином истории,― вступят в заговор, рискнут и, разумеется, потерпят поражение. Не потому, что плохо подготовились, а потому, что ходу истории не могут противостоять ни царь и ни герой.