Читать «Статьи из газеты «Известия»» онлайн - страница 187

О необходимости демифологизации Булгарина написано много — выделим многочисленные статьи А.И. Рейтблата, подготовившего и прокомментировавшего сборник его записок в III отделение «Видок Фиглярин», и уважительный, но недвусмысленно полемичный отклик В.Э. Вацуро на этот 700-страничный том. Некоторые авторы утверждают, что булгаринские письма в III отделение были не доносами, а «экспертными обзорами» литературной ситуации — как заказными, так и добровольными. При такой классификации и Петр Павленко, автор отзыва на мандельштамовские стихи, приведшего к последнему аресту Мандельштама, не более чем эксперт, выполнивший властный заказ на оценку чужого текста.

Булгарин «не был ни штатным сотрудником, ни платным агентом, скорее экспертом, своего рода доверенным лицом», замечает Рейтблат, не уточняя, однако, что III отделение не всякому эксперту радо. Апологеты Булгарина напоминают: записки и проекты по верховному заказу писал и Пушкин — и записку «О народном воспитании» он в самом деле подготовил, мотивируя согласие в письме к Вульфу недвусмысленно: «Мне бы легко было написать то, чего хотели, но не надобно же пропускать такого случая, чтоб сделать добро». Пушкинская записка, содержавшая требование полной деидеологизации преподавания истории и отмены телесных наказаний, привела лишь к тому, что ему, по признанию в письме к тому же Вульфу, «вымыли голову», даром что велели благодарить. Булгарин обладал счастливым даром писать именно то, «чего хотели», — и в большинстве случаев его записки встречались благосклонно, особенно когда он в лучших традициях русской официальной идеологии увязывал мартинизм, масонство, тлетворное влияние Европы, арзамасский кружок и декабризм. Булгарин с великолепной откровенностью советовал: «В монархическом неограниченном правлении должно быть как возможно более вольности в безделицах. Дать бы летать птичке на ниточках, и все были бы довольны». Сегодня подобную экспертную записку охотно подали бы многие добровольцы — и нет сомнения, что они были бы с благодарностью услышаны; среди них было бы немало прагматиков, искренне не понимающих, что «птичка на ниточках» может быть и опаснее клетки, ибо придает несвободе цивильный вид, приемлемый как для самих творцов, так и для треклятого зарубежья. Апофеоз булгаринщины — записка к Дубельту 1850 года: Булгарин сетует, зачем-де император запретил «печатать все, относящееся к юбилею 25-летнего благополучного и славного его царствования». Видок наш был настолько глуп, что, спеша польстить, не понимал главного: эта годовщина слишком напоминала о другой, тоже 25-летней. Впрочем, верноподданность почти всегда разжижает мозги.