Читать «Статьи из газеты «Известия»» онлайн - страница 136

Одновременно с юбилеем БНС, воздержавшегося по обыкновению от публичных торжеств, в Лондоне прошла традиционная книжная ярмарка, и желающих подискутировать о судьбах фантастики (включая Пелевина, Петрушевскую и Толстую) не вместил русский стенд. А поди затащи кого-нибудь поспорить о судьбах социального реализма.

Короче, фантастика выиграла. Осталось понять — почему.

Ее долго считали маргинальной, несерьезной, чуть ли не детской. Она выпрыгнула из своей резервации и заполнила чуть не все пространство. Это касается самых разных поджанров — от антиутопий до конспирологических детективов, от космических опер до кафкианских гротесков. Она завоевала топ-позиции в списках бестселлеров, проникла в кино и стала сюжетной основой блокбастеров, переняла прогностические функции у СМИ (ибо там цензура, а фантастика давно насобачилась ее обходить). Она стала определять лицо национальных литератур — самыми читаемыми прозаиками Киева уже который год остаются Марина и Сергей Дяченко (они же сценаристы «Обитаемого острова» в постановке Ф.Бондарчука). От них ненамного отстают Громов и Ладыженский, творящие под псевдонимом Г.Л.Олди. Кстати, своих начинает уважать и Россия: Cоюз красноярских писателей впервые в истории российских творческих союзов возглавил фантаст Михаил Успенский, — вероятно, самый известный и титулованный романист на всю Сибирь, если не брать в расчет А. Бушкова, творящего все-таки в другом жанре. Это Успенский, кстати, сказал как-то, что реализм — лишь уродливая литературная мода, по недоразумению задержавшаяся на лишние сто лет, и если бы в русских деревнях долгими зимами сказочник-бахарь принялся бы расписывать крестьянам их суровую трудовую жизнь да то, как деспот пирует в роскошном дворце, ему бы наваляли по шее, и дело с концом.

Проще всего объяснить триумф фантастики кризисом прочей литературы. Некоторый кризис имеет место — мейнстрим оказался неустойчив перед новыми болезнями и поветриями. Повеяло постмодерном — и из «серьезной прозы» исчезли сюжеты, конфликты, динамика. Настал рынок — мейнстрим принялся неумело играть в желтизну, неловко развратничать и постреливать. Запахло державностью — и литература среднего вкуса для среднего класса стала наливаться тяжелым, вязким пафосом. Всех этих эпидемий фантастика (в большинстве образцов) счастливо избежала, а державность началась там давно (скажем, у В. Рыбакова) и была исполнена на порядок качественней. Фантастику не тронул ни постмодерн, ни рынок — цитатна она была всегда, в расчете на умного и опытного читателя, а увлекательной обязана быть по определению. Ей жиреть не положено — нужен крепкий сюжетный мускул и ни грамма лишнего веса. В этом жанре выживают те, кто умеет рассказывать истории с неочевидным финалом, и чтоб по ходу обязательно несколько раз смешно, а все остальное время страшно.