Зазмеившись проплыла,Грозных вдаль отбросив триста,В море памяти скулаВ слезы взмыленная пристаньДаже высушена соль…Даже самый ветер высох,Но морей немая больЖелтым свистом пляшет в лицах.И в колени морякаОпрокинув берег плоский,Перережутся векаЧерным боком миноноскиУплывающим — приветОстающимся — прощеньеНас ни здесь, ни с теми нетМы — ведь вечности вращенье.
Июнь. Евпатория.
У самого синего
Синеусое море хитроУлыбается лаковым глазом…А я умирая вытруИз памяти разомТебя и другую красавицу:Тонкорукую, робкую Тускарь,Пролетевшую ножкою узкойОт путивля до старенькой суджи(Засыпающих сказки детей).О рассыпься изменою тут жеИнописец старинных бытейКак же забыть мне белые лапти? —Ведь он раскинулся усами синимиВедь полдню хочется крикнуть: «ГрабьтеЕго жаркими нынями»Ведь — мгновению верен и крепокЗакипает, встает на дыбы,И не мной же он выверчен — слепокПокоренной Приморьем судьбы:О, не с рук ли отряхивая буриЛомая буйности рогаПод трубы Труворовы, РюрикВзлетать на эти берегаИ — вновь закипевшие призраки бедствийЯ вижу в опасном морском соседстве.
Морской шум
Две слабости: шпилек и килек…А в горячее летоМоре целит навылетИз зеленого пистолетаНо схвативши за руку ветер,Позабывшее все на свете,В лицо ему мечет и мечетЛето горячие речи;О! Море как молодец! Весь онВстряхнул закипевшие кудриПокрытый уларами песенО гневом зазнавшемся утре.Ты вся погружаешься в пену,Облизанная валами.Но черную похоти венуМечтой рассеку пополам яИ завтра как пристани взмылят,Как валом привалится грудь:На вылет, на вылет, на вылет,Меня расстрелять не забудь.
И последнее морю
Когда затмилось солнце Я лег на серый берегИ ел скрипя зубами тоскующий песок… Тебя запоминаяИ за тебя не веря.Что может оборваться межмирный волосокВсползали любопытно по стенам смерти тениИ лица укрывала седая кисея…Я ощущал земли глухое холоденье,Но вдруг пустынный воздух — вздохнул и просиял!Ты чувствуешь в напеве скаканье и касанье?То были волны, волны! Возникнуть и замрут…Я вспомнил о Тоскане, где царствовать ОксанеИ вот тебе на память навеки изумруд.
