Читать «Разговоры с Раневской» онлайн - страница 74

— Маяковский!

От неожиданности у меня язык прилип к нёбу: Маяковского я обожала, «Облако в штанах» знала наизусть и все его сатирические стихи. А это — «я лучше в баре блядям буду подавать ананасную воду» декламировала с удовольствием подругам.

Он — поэт. Поэт, и этим все сказано. Не надо никаких эпитетов — великий, знаменитый, известный. Так же, как артист. Есть два понятия — «артист» и «неартист», и ничего больше.

Я не помню, вы видели у меня Веронику Витольдовну Полонскую? Норочку, как мы зовем ее. Она недавно приносила мне свои воспоминания о Маяковском.

— Я читал завещание Маяковского, где он называет Полонскую в числе своей семьи, а о ее воспоминаниях не слыхал, — сказал я.

— Их никогда не опубликуют. И слава Богу! Мы сели на скамейку за спиной у Тимирязева.

— Покурить надо, а то я разволновалась, — объяснила Ф. Г. — Нору я не люблю и ничего не могу поделать с собой. Это почти как с Натальей Николаевной. Ну, не поняла Нора, что от нее зависела жизнь поэта.

Да, да, в двадцатые годы Маяковский ради заработка писал рекламу. Да, там была и халтура, но встречались и блестки:

Дождик, дождь, напрасно льешь — Я не выйду без галош! С помощью резинотреста Мне везде сухое место!

Все издевались над этими строчками: резинотрест выпускал и презервативы — повод для шуток лежал на поверхности. Но ведь в те же двадцатые появилась и поэма «Про это». Читать ее спокойно нельзя.

Не могу сказать, знала ли Нора стихи Маяковского, — по-моему, ее занимало другое. Тогда только открыли Артистический клуб. Хозяева-частники — это времена нэпа — роскошно переоборудовали подвал в Старопименовском. Пускали туда артистов, писателей, художников. Остальных — по рекомендации. Некоторые приходили с дамами или с сердечными друзьями.

Ирочка, конечно, с Завадским тут же заделались членами, и Нора с Яншиным тоже. Меня туда протаскивали, как только я появлялась в Москве.

Интересно, что там сегодня? Идея сходить туда никогда не приходила в голову. А что, если сейчас?

— А где это? — спросил я.

— Дойдем до Горького, потом до ресторана «Баку», свернем, и мы на месте.

— Далеко.

— Как вам не стыдно! Откуда такая лень? Вы же вдвое моложе меня, и потом — ходить полезно. Идем немедленно! — Ф. Г. решительно встала. — Вы же не допустите, чтобы дама одна пускалась в рискованное путешествие!

До Старопименовского переулка мы добрались быстро.

— Тут раньше стояла замечательная церковь. А нам направо, — скомандовала Ф. Г., — пройдем двухэтажную хибару с деревянными колоннами — в ней жили актеры Малого — и мы у цели.

Возле входа в подвал Ф. Г. остановилась:

— Что здесь?

К оцинкованным дверям была приколочена дошечка: «Драматический театр Станиславского».

— Боже, и здесь Константин Сергеевич! — охнула она и толкнула дверь. Она легко подалась, и мы спустились по освещенным тусклой лампочкой ступеням. Два больших пролета.

— Глубоко! — заметил я.

— Подождите, может быть, еще не то увидите! — пообе-шала Ф. Г.