Читать «Разговоры с Раневской» онлайн - страница 49

В актерском увлечении — одна из «странностей» Сэвидж, а если хотите — ее характер. Она способна, легко нарушив все «правила приличия», уйти на сцену. В этом — ее молодое озорство. Если бы не оно — разве смогла бы почтенная дама разыгрывать (да как — до скандала!) своих детей.

Когда я кончаю свой рассказ о театре, я уже с грустью добавляю: «Теперь все кончено». Воспоминание было приятное, поэтому в моем рассказе не только ирония, но и удовольствие. Однако надо вернуться к действительности. И сразу, без перерыва разговор о детях. И совсем другое настроение: горечь, обида, ненависть. Вот какие в роли колебания: в одной короткой сцене — от улыбки до гнева…

Любимый актер

Журнал «РТ» напечатал интервью с Пельтцер, которая своей самой любимой комедийной актрисой называет Раневскую. «К тому же она умеет играть и трагедию, что очень редко», — замечает актриса.

— А мой любимый комедийный актер — Райкин, — сказала Ф. Г., когда я показал ей это интервью. — Я не говорю о Чаплине, он не в счет — вне конкуренции. Райкин феноменален: это и актер, и гражданин.

Ф. Г. рассказала мне, что в день гибели Комарова, когда работали все увеселительные заведения, Райкин вышел к публике и сказал:

— Дорогие друзья. Наш театр — театр смеха. Сегодня трагически погиб наш соотечественник. Мы не сможем смешить вас — это было бы кощунством; точно так же, как и вы не сможете смеяться. Поэтому разрешите нам отменить спектакль. Тридцатого апреля — у артистов театра выходной день, мы просим прийти к нам — мы сыграем для вас…

Кто-то из театра позвонил в горком с жалобой: как же, ведь Райкин поступил самовольно, без специальных указаний! Из горкома якобы ответили:

— Слава Богу, что нашелся человек, который поступил так, как подсказало ему его гражданское чувство.

Булгаков продолжается

Ф. Г. прочла мне две странички воспоминаний об А. А. Ахматовой для сборника, который готовился к печати. Там, между прочим, было упоминание о том, что Анна Ахматова читала ей роман «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, тогда еще не опубликованный, и восхищалась гениальностью писателя.

Это было в Ташкенте. Стояло жаркое лето. Ф. Г. почти ежедневно бывала у Анны Андреевны, часто оставаясь у нее ночевать. «Мастера и Маргариту» они читали по ночам, когда спадала жара: Ф. Г. лежала на глиняном полу, Анна Андреевна на солдатской койке — чтение продолжалось порой всю ночь. Анна Андреевна, которую Ф. Г. называла ласково «Рабби», читала вдохновенно. Когда она прочла первую главу — о встрече у Патриарших прудов редактора журнала с таинственным незнакомцем, Ф. Г. стало страшновато.

— Кто это был, Рабби? — спросила она.

Глаза Анны Андреевны блеснули, затем сощурились, и она ответила почти шепотом:

— Дьявол, душенька!

— От страха я закричала во все горло, — вспоминала Ф. Г.

Ф. Г. преклонялась перед талантом М. Булгакова. Как только появился «Мастер и Маргарита» в журнале «Москва», она вновь перечитала его. И часто наш разговор возвращался к этому роману или к «Запискам покойника».